Долгая игра - Рейчел Рид

Очередная ложь, очередная боль… но, блядь, это могло сработать.

— Это так очевидно?

Шейн присел на кровать. В его голосе слышалась неподдельная печаль, но не по той причине, о которой наверняка подумал Джей-Джей.

Тот поставил кофе на комод и присел рядом.

— Мне жаль, приятель. Ты не подумай, что все вокруг это замечают, но от меня мало что ускользнет, понимаешь?

— Верно, — согласился Шейн, энергично кивнув.

Джей-Джей положил свою огромную ладонь ему на плечо.

— Хорошая новость в том, что ты можешь найти кого-то намного лучше, чем Розанов. — Шейн сжал челюсти, чтобы не рассмеяться. — Я понимаю, что он привлекательный, но блин. Он выбесит кого угодно.

Шейн не смог больше сдерживать смех.

— Ты прав. Я должен поднять планку.

— Вы все равно не смогли бы встречаться или что-то в этом духе. Это невозможно.

Шейн перестал смеяться.

— Я знаю.

— Ты можешь себе такое представить? Встречаться со своим соперником? Разразился бы невъебенный скандал. — Шейн опустил взгляд в пол и промолчал. — Эй, — мягко продолжил Джей-Джей. — Он наклонил голову, заглядывая Шейну в глаза. И сказал по-французски: — Я не смеюсь над тобой. Больно любить того, кто не может ответить тебе взаимностью, мне жаль, что тебе приходится с этим справляться. Но ты всегда можешь поговорить об этом со мной.

Казалось, он говорил искренне и реально сочувствовал Шейну. Тот ощутил себя подонком из-за своей лжи.

— Спасибо.

— А если тебе все-таки понадобится кто-то, чтобы вывел тебя в свет, обращайся. Я помогу всем…

Шейн снова улыбнулся.

— Буду иметь в виду.

Джей-Джей встал и раскинул руки для объятий. Шейн тоже поднялся, друг моментально сгреб его в охапку.

— Я рад, что с Розановым все окей, — сказал Джей-Джей, отпустив Шейна. — Правда рад. Не такой уж он засранец.

— Да, не всегда.

— А Уайетт, мать его. Он тоже был в том самолете. Я обожаю этого парня. — Джей-Джей нахмурился. — Я ему позвоню.

Джей-Джей никогда не был большим поклонником текстовых сообщений. Он слишком любил болтать языком.

— Уверен, он ждет не дождется твоего звонка, — съязвил Шейн.

— Держись, друг, — Джей-Джей распахнул дверь, собираясь уходить. — Мы поможем тебе пройти через это и начать новую жизнь, понял?

— Вам как бы не обязательно…

Но Джей-Джей уже скрылся за дверью.

Твою мать, Джей-Джей. Новая жизнь. Шейну захотелось догнать его и крикнуть, что новая жизнь — это жизнь вместе с Ильей. Что не существовало никаких безответных чувств. Что он так, блядь, любил Илью… так любил, что порой казалось, будто сердце вот-вот не выдержит и разорвется. И что Илья испытывал к нему то же самое.

А еще Шейн сказал бы, что, когда наконец снова увидит Илью — через два дня, как надеялся, — он… Боже, он даже не знал, что собирался сделать.

Но кое-что он знал. Он точно знал, чего хотел. Он хотел начать новую жизнь. Вместе с Ильей. Не через десять лет, а немедленно. Потому что десять лет вдруг показались ему вечностью.

***

Вернувшись вместе с командой из Флориды, Илья наконец подъехал к своему дому около двух часов дня. Он настолько вымотался, что казалось, будто уже два часа ночи.

Он увидел Джип Чероки Шейна, тот приехал по крайней мере на час раньше, чем Илья ожидал, и это моментально придало ему сил. Он не стал заезжать в гараж, припарковал свой внедорожник рядом с машиной Шейна и побежал к входной двери. Едва он приблизился, та распахнулась. На пороге стоял Шейн и выглядел идеально в красивых брюках и мягком темно-синем свитере.

— Наш самолет прилетел раньше…

Но тот больше ничего не успел сказать — Илья обхватил его лицо обеими руками и поцеловал с неистовой страстью.

И Шейн позволил. Прямо на крыльце дома, пусть и уединенном, но все же частично видимом с улицы. Шейн ответил на поцелуй с такой же страстью и, возможно, с облегчением — если чувствовал то же, что чувствовал Илья.

Илья так много хотел сказать ему, но не мог перестать его целовать. Несмотря на жуткий холод, губы Шейна были теплыми. Ничто вокруг не напоминало Флориду, а Илья с удовольствием застрял бы в этом моменте навсегда, целуя Шейна, в волосах которого искрились снежинки.

Они оторвались друг от друга, но Шейн успел сказать только: «Заходи», прежде чем они вновь слились в поцелуе.

Илья не знал, сколько прошло времени. Наконец-таки Шейн взял его за руку и повел внутрь. Только тогда Илья понял, что на Шейне не было куртки.

— Прости. Ты, наверно, замерз.

— Все хорошо.

Илья снял пальто. Шейн смотрел на него, кусал нижнюю губу, вытаскивал руки из карманов брюк и тут же засовывал обратно. Казалось, он нервничал. Илья попытался снова поцеловать его, но Шейн отступил на шаг и сказал:

— Пойдем со мной!

Илья улыбнулся.

— Хоть на край света.

Шейн странно и неестественно рассмеялся, что, в свою очередь, вызвало смех и у Ильи. Шейн снова взял его за руку, и вместе они прошли в гостиную, где…

— Что это? — спросил Илья. Шторы на огромных окнах, из которых обычно открывался вид на реку, были задернуты, но комната не погрузилась в темноту. Ее освещали наверно сотни свечей. Они были расставлены повсюду: на столах, на полу, на каминной полке, даже на подлокотниках мебели. Это выглядело красиво и… странно. — Ты что, хочешь сжечь мой дом? — наконец он обрел голос.

Шейн улыбнулся.

— Они электрические. Блядь, Розанов. Расслабься.

Сердце Ильи забилось чаще, но вовсе не потому, что он беспокоился о пожарной безопасности. Много лет назад он сказал Шейну, что однажды заставит пирс у их коттеджа свечами. Что приведет туда Шейна и попросит стать его мужем. Отчасти это была шутка. Но теперь сам Илья реально стоял в комнате, полной свечей, и…

Шейн опустился перед ним на одно колено.

Илья много раз за прошедшие годы с удовольствием наблюдал, как Шейн становился перед ним на колени, но сразу понял, что в этот момент все было по-другому. Внезапно у него сбилось дыхание. И закружилась голова. И, возможно, его даже немного замутило.

— Что это? — прошептал он.

Шейн поднял взгляд, выражение его лица было спокойным и решительным.

— Я много думал.