Истинная и наследник Хозяина Запределья - Любовь Сергеевна Черникова

– Наш… – выдохнул Данте и счастливо прикрыл глаза. – Как же приятно слышать это из твоих уст! Я так рад, что больше не надо притворяться. Что касается Александра, ты сама сказала, что он родился уже в этом мире, а значит, ему и принадлежит. Как и ты теперь. Только боги решают, куда направить ту или иную душу, а не люди и не драконы. Раз они так распорядились, значить так и должно.

По статуе Геретты пробежал золотой отблеск, который привлек наше внимание, и у меня мгновенно прошла головная боль. От облегчения меня просто размазало. Я прижалась лбом к плечу Данте и улыбнулась, но тут же спохватилась:

– Данте, Беляна как-то причастна к тому, что случилось на церемонии. Анисья сказала, она обвинила во всем себя, а потом убежала. Я отправилась ее искать, чтобы все выяснить, но…

– Но услышала мой рассказ? – констатировал генерал.

Я кивнула, не в силах выразить словами все те чувства, что испытала, и не желая их переживать заново. Генерал сгреб меня в охапку, усадил к себе на колени. Обнял, словно защищая от мира.

– Пожалуйста, не надо, больше Эления… Лена! Не нужно меня бояться. Мне как будто сердце рвут острые когти, – признался он. – Ты – моя истинная, и я должен тебя защищать! Но как я смогу защитить тебя от себя?

Я обняла его в ответ и прижалась щекой. В этот миг я ощущала невероятную близость к этому мужчине.

– Как тебя звали там? – спросил Данте, перемежая слова с поцелуями. – Как мне называть тебя теперь? Лена? Ления?

– Елена – так меня зовут… Звали. Но лучше пусть все останется, как прежде. Я привыкла быть Эленией, да и у других не будет вопросов.

Дракон кивнул и сказал:

– Ты права. Лучше, чтобы, кроме меня, никто не узнал твой секрет.

Теперь кивнула я.

– Данте, я твоя истинная, или она… Кто из нас?

– Ты – истинная. Только ты. Двоих не бывает, – твердо ответил Данте, поставив точку в этом вопросе.

Глава 30

Решив, что Ульрих и его оборотни справятся с поимкой Белки, мы продолжили наш откровенный разговор.

– Наш сын был зачат под действием Сердце Рады? – уточнила я.

– Да. Когда артефакт активен, дракон не может отказаться от близости. Не важно, истинная рядом с ним, или нет. Даже если это будет страшная старая карга, или больная всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями работница портового борделя, все равно не устоишь.

– Ужасная вещь этот ваш артефакт! – Содрогнулась я, уже зная, что на женщину эта штуковина не действует вовсе. И добавила: – Дважды ужасная!

– Пожалуй. – Дракон невесело усмехнулся. – У Элении не было шансов уйти невинной. Но в ту ночь я не сделал ничего такого, чего бы стоило стыдиться. Клянусь! Ты… Она не страдала. Совсем наоборот, – выбрал он нейтральную формулировку для описания произошедшего.

 Я покраснела, вспомнив, как генерал умеет доставлять удовольствие, а он продолжил:

– Когда я очнулся, не понимал, как оказался в борделе. Не знал, с кем провел ночь. И про Сердце Рады тоже не помнил, пока меня не обвинили в его похищении! Лишь позже, когда все-таки вспомнил тебя… Элению, стал искать и заподозрил неладное. Когда вернулся в бордель, чтобы допросить хозяйку и тамошних обитателей, обнаружил только пепелище. Заведение спалили вместе с теми, кто там работал и мог стать невольным свидетелем.

– Кошмар! А хозяйка? Ее тоже… того?

– Да. Обставили все так, будто ее ограбили и убили во время побега, но я уверен, что все было подстроено.

Слушая генерала, я все сильнее проникалась своей догадкой.

– Данте, это ведь король хотел забрать нашего сына! Подложил тебе невинную девушку из хорошего рода, чтобы зачала. Значит, ему было не все равно, кто выносит и родит ребенка, потому что его изначально планировали забрать. А от меня… То есть, от настоящей Элении – избавиться! Ее посчитали бессловесной тварью. Сумасшедшей, которой все равно никто не поверит. Поэтому мачеха так испугалась, когда роды начались прежде времени. Грозилась, что убьет повитуху, если с малышом что-нибудь случится, а на меня… На Элению ей было плевать!

Данте обнял меня крепче.

– А я все думал, почему Нарваг ар Гэрхэй использовал артефакт так странно… Знаешь, короля можно обвинить в чем угодно, но только не в глупости. Значит, у него действительно были планы.

– Вот только из-за моего появления они были нарушены. Я – не Эления и не стала смиренно дожидаться, когда моего малыша заберут. Начала бороться, хотя, без тебя вряд ли бы что-то вышло…

– А я смог вспомнить девушку, с которой провел ночь и принялся ее искать.

– Потому тебя и посадили под замок. Чтобы ограничить в перемещениях и общении, пока ребенок не родится. Потом бы его забрали, а Элению упекли туда, где бы ты ее никогда не нашел.

– Я не придал значения тому, сколько продлилось мое заточение, но уже тогда меня кое-что смутило. А когда мне постарались запятнать репутацию, да вдобавок отдали сомнительный приказ, тут уж я понял, что все не то, чем кажется. – добавил Данте.

– И что же тебя смутило?

– Принцесса. Во время нашей случайной встречи я узнал, что она беременна. Это означало, что они с Нейром не стали дожидаться восстановления Сердца Рады. Нарваг часто меня навещал, пока я сидел взаперти, изображал моего отца. Мы говорили обо всем на свете, он делился со мной новостями, но ни разу не похвастался, что ждет внука!

Данте зло усмехнулся, и я вдруг поняла, что его гложет обида на того, в ком он наверняка видел утраченного слишком рано отца.

– Я уничтожу Нарвага. Обещаю тебе! – порывисто сказал генерал.

Некоторое время мы сидели молча. Я испытывала опустошение и одновременно облегчение от наших признаний. Теперь, когда все карты были вскрыты, у меня с плеч точно свалился тяжеленный камень.

– Скажи, ты не жалеешь, что оказалась здесь? – неожиданно поинтересовался Данте.

– Почему ты спрашиваешь? – удивилась я.

– Подумал, что на твою долю выпало немало испытаний…

Я покачала головой, пытаясь сформулировать ответ.

– Иногда мне бывает страшно. Особенно за Сашку, но… С тех пор, как ты рядом с нами, я верю, что все будет хорошо. Я ни о чем не жалею, Данте, – призналась я, погладив его по покрытой щетиной щеке. – Я люблю тебя и очень боюсь потерять.

– Я тоже люблю тебя, Лена. Откуда бы ты ни пришла, ты теперь моя. Боги подарили тебя мне, а от таких подарков не отказываются.