Империя Искушения - Мила Финелли

Ублюдок.

— Я убью его, — тихо сказал я.

— Как он забронировал столик? Роберто обычно очень дотошный.

Это не вина Роберто. К сожалению, я ничего не сказал о запрете мэру. Очевидно, я дал Ломбарди гораздо больше информации, чем тот имел на самом деле.

Мы продолжили просмотр отснятого материала. Я с удовольствием отметил, что Ломбарди и его жена быстро поели и ушли, не взаимодействуя больше с Валентиной.

Дверь офиса открылась, и вошли два моих младших брата. Серхио объяснил, что мы делаем, а Данте прислонился к стене и скрестил ноги. — У входной двери проблем не было. Никаких признаков Сегрето или посудомойщика.

— Или задняя дверь, — добавил Рико. — Там было тихо.

Я, ворча, не сводил глаз с Валентины, которая суетилась в толпе. Она отперла свой кабинет, Она вошла и сняла свитер. Затем она накрасила губы и взбила волосы перед зеркалом на стене.

— Вот ты где, Лука, — сказал Рико через мое плечо. — Как раз вовремя, в девять тридцать.

Я знал, что покажет камера на входе, я разговариваю с хозяйкой и меня проводят к моему столику, но я остался прикованным к Валентине. Она проверила дыхание, затем потянула вырез платья выше, затем ниже. Снова выше. Наконец ниже. Она была взволнована нашим ужином? Нервничала? Для этого не было никаких причин, но я нашел ее неуверенность очаровательной.

— У тебя дела плохи, — сказал Серхио.

— Почему? — спросил Данте.

— Одержимость Луки Валентиной. — Серхио наклонился к моим младшим братьям. — Он ухмыляется, как идиот, на экране каждый раз, когда она появляется. И подожди, пока не увидишь его шею.

Я проигнорировал их. На экране Валентина подошла ко мне, и я увидел, как она крепко прижалась ко мне и дала мне свой рот. Когда мы оба наконец сели, я мог видеть только ее профиль с ракурса камеры. — Промотай вперед, — сказал я Серхио. — Найди, где она идет на кухню. Посмотрим, что будет дальше.

Серхио нажал на кнопку ноутбука, и видеозапись ускорилась. Ужин продолжался, мы разделили десерт. Когда Валентина встала из-за стола, Серхио включил воспроизведение на нормальной скорости. Когда Роберто подошел поговорить со мной за столом, Валентина пошла на кухню и поговорила с Джованни и кухонным персоналом. Она выглядела взволнованной и счастливой, и она обязательно обняла каждого из рабочих. К счастью для каждого мужчины, он поддерживал контакт кратким и уважительным. Она зашла в свой кабинет, и я мог видеть ее с этой камеры.

Она не провела там много времени. Все казалось очень рутинным, пока она не вышла из офиса и не вернулась на кухню. В это же время один из поваров вошел в заднюю дверь.

— Я помню этого парня, — сказал Рико. — Он всю ночь ходил курить.

На экране повар разговаривал с Валентиной и подключил Большой палец через плечо, указывая на переулок. Я выпрямился на сиденье, затылок снова зачесался.

Валентина колебалась, потом ее позвоночник приподнялся, как будто она готовилась. Я затаила дыхание. Кто был в том переулке? Она же не настолько глупа, чтобы пойти туда одна, правда?

Наступила тишина, пока мы с братьями наблюдали, как Валентина выскользнула через заднюю дверь в переулок.

Мой мозг замкнуло, когда ярость заполнила каждую вену, клетку и пору внутри моего тела.

— Ублюдок! — зарычал я, затем резко повернулся к Рико. — Ты не подумал сказать мне об этом?

Он поднял ладони. — Лука, клянусь. Я не видел, как она вышла.

— Тогда объясни, как ты это пропустил.

Его щеки зарделись, и он переступил с ноги на ногу. — Начала звенеть сигнализация автомобиля…

Я хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Porca di una puttana!88

— Это было быстро, — закончил он. — Я пошел, чтобы выключить ее, и тут же вернулся. Сегрето никак не мог обойти меня за такой короткий промежуток времени.

— Тебе лучше надеяться на это. Серхио, увеличь изображение, — рявкнул я.

Камера переулка заполнила экран телевизора. Валентина огляделась, затем пошла к мусорному контейнеру. Из-за расположения камеры мы могли видеть только ее, а не того, кто стоял за мусорным контейнером.

Но я знал. Это был Сегрето, который забрал Валентину одну в место, где он все еще мог спрятаться от меня.

Чтобы не задушить брата, я схватился за подлокотники и наблюдал за ней. Я не мог видеть ее лица, но по ее языку тела было ясно, что она отчитывает Сегрето, спорит с ним. Хорошо.

Затем она попыталась уйти, но отец схватил ее за руку и подошел как раз настолько, чтобы видна была часть его лица. Камера засекла на долю секунды. — Вот он, — прошипел я. — Это Сегрето. Трогает ее.

Она вырвала руку из хватки Сегрето и продолжила спорить с ним. Я больше не мог видеть ее отца, но они оба, казалось, ходили туда-сюда. Она откинула голову назад, как будто смеясь, но я сомневался, что это было развлечение. Затем она снова промаршировала на кухню.

Внезапно она остановилась и оглянулась через плечо. Сегрето, должно быть, сказал что-то неприятное, потому что она развернулась и начала жестикулировать руками, отвечая ему. Она сердито сложила руки и слушала то, что говорил ее отец. Он пытался предупредить ее обо мне? Запретить ей видеться со мной? Наконец, она указала в сторону Сегрето, как будто приказывая ему уйти, и поспешила обратно на кухню.

Оказавшись там, Валентина не теряла времени и вернулась к нашему столику, где она выпила вина и сказала мне, что она готова идти. Мы вдвоем вышли в ночь.

Серхио выключил видео.

Очень медленно я повернулся к Рико, кожаное кресло скрипело под моим весом. В любой другой ситуации я бы собрался с мыслями, дал бы эмоциям время выровняться, прежде чем говорить. Но сейчас я был слишком чертовски зол. Во мне не осталось никаких причин, никакой благодати. — Убирайся с глаз моих. Возвращайся в Катандзаро. Немедленно, потому что если ты останешься, я выбью из тебя дерьмо.

Серхио и Данте молчали. Они оба знали, что лучше не вмешиваться.

Рико тяжело вздохнул. — Извини, Лука.

— Вперед! — закричал я.

Я провел обеими руками по волосам, затем положил локти на колени. Это было невероятно. Сегрето был прямо у нас под носом вчера вечером, и мы его пропустили. Хуже того, он каким-то образом добрался до моей женщины и расстроил ее.

— Нам следует последовать за ней? — тихо спросил Серхио. — Может быть, он попытается снова к ней приблизиться.

— Нет, он этого не сделает. Она не восприняла то, что он сказал вчера вечером. Для него это