Фая, или До тех пор, пока Вы хотите - Ирен Эшли

Алва выслушала, помолчала немного, в ответ процедив лишь одно:

— Простите, госпожа. У меня приказ.

— Я не буду сидеть и молча ждать! — воскликнула Фаина и, оттолкнув легонько служанку, вышла из комнаты. За ней ринулся Малыш.

«Куда? Куда?», — стояла и размышляла в коридоре Фая; решила идти в зал, где хранилась ледяная тюрьма Рассела. Если он недавно очнулся, есть вероятность, что он по-прежнему там.

«Будут еще решать, когда могу увидеть Рассела, а когда нет! Аритаанийцы мне не указ! Буду сильно смеяться, если сейчас скажут тиарнаку, мол они спасли его, а не… я. Ох, будет обидно! Пусть только попробуют — сразу стану их самым страшным кошмаром с синими волосами и заморожу!», — мысленно ругалась Фая, пока шла.

— Куда-а-а? — грубо спросил охранник.

Кстати, Фаина его узнала. Тот самый, который на неё набросился. Да-да! Точно он.

— Отойди, — злобно, но тихо попросила девушка, а Малыш следом устрашающе зарычал.

— Иди в свою комнату, Самили.

«Надо же… Самили, значит?».

— Я не ясно выразился?! — изогнул бровь.

Малыш зарычал ещё сильнее, чуть с хрипом.

«Будет тебе Самили!».

Фаина спорить не стала. Вместо этого подняла руки, совместив крепко ладони. Даже она не понимала что делает, оттого и маг потерял бдительность, следя с интересом за движениями травницы.  Фая не умела пользоваться силами, поэтому думала обо всем подряд: о холоде, о льде, о высасывании сил, о тех преступниках, просто о Святых землях, о снеге и о буре.

Сперва подумал ветер. Холодный, арктический. «Получается?», — спросила девушка сама у себя точно не с радостью, а скорее с ужасом, потому что остановить быстро рустующий голубой шар в руках не могла.

— Мамочки, — простонала с мольбой взглянув на стоящего напротив мага.

Тот точно также посмотрел в ответ, тараторя:

— Прекращай! Прекращай!

Фаина обреченно качнула головой.

Маг оцепенел — травница уронила сгусток голубой энергии с жалостливым:

— Ой…

Взрыв!

Фая зажмурилась, присев на корточки и накрыв руками голову. За тем, что произошло потом, наблюдать боялась, да и после взрыва открыть глаза страшно.

— Что происходит?

Этот проникновенный низкий и до боли родной голос Фаина узнала сразу… Рассел. Она мигом поднялась, чтобы скорее увидеть его, но застыла при виде снежного царства, которое случайно устроила в коридоре: лёд, снег и эпично весящий тёмный маг под потолком, которого под подмышками держали ледяные клыки. Ах да… ещё снег шел. Прям во дворце.

Рассел как-то тревожно осмотрел коридор, а потом пораженно спросил на выдохе:

— Фая?!

Эрлеа почесал затылок и покаянно изрек:

— Есть еще, о чем я забыл рассказать вам, господин…

Девушку затрясло при виде Корнеля, на ресницах засияли горошины слёз. Захотела было окликнуть его, но горло спазмировало. Сделала в его сторону шаг и застыла, колени превратились в желе и отказывались держать, оттого Фаю качнуло, но упасть — не упала.

— Фая, — чувственно повторил Рассел и сам пошел навстречу, пропуская мимо ушей предостерегающие словечки Эрлеа.

Мужчина заключил возлюбленную в объятия, и та не выдержала, расплакавшись. В сотни раз сильнее обняла в ответ, приговаривая:

— Ты жив… О небо, ты жив…

Его голос, запах, прикосновения — то, чего не хватало всё это время. Как давно она мечтала снова оказаться в страстных объятиях Рассела, а на губах ощутить тепло от поцелуя… Тиарнак словно прочитал мысли и порывисто её поцеловал. Происходящее напоминало сон. Цунами из мурашек окутало тело, Фая обмякла в сильных руках мага, не прекращая горячего поцелуя после долгой невыносимой разлуки.

— С тобой всё хорошо, — радостно шепотом констатировал Рассел, проводя по щеке пальцем, после вымученно улыбнулся. Тиарнак был заточен в ледовой тюрьме, но разум до последнего дня понимал абсолютно всё. Каждый день он переживал за Фаину: как она, что с ней, где?! Боялся, что наатирийцы и её обвинят во всех грехах, а потом безжалостно казнят. Какое счастье видеть Фаю в полном порядке, ещё и на землях Аритаана. — Только вот… — мужчина обернулся на белую зиму за спиной, — что-то в тебе таки изменилось. — После опустил глаза на пристально его рассматривающего самилидиона и добавил: — причем очень сильно изменилось.

Малыш рыкнул, сведя ледяные бугры бровей.

— Я могу объяснить, — застенчиво улыбнулась иномирянка.

— Уж постарайся.

— Снимите меня! — завопил подвешенный к потолку колдун и подрыгал ногами, дабы на него обратили внимания.

— Эрлеа, распорядись, — указал кивком на бедолагу, тем самым давая понять, мол задача за освобождение делегируется именно ему. Сам тиарнак с возлюбленной направились в столовую, за ними преданно пошел Малыш, виляя мощным хвостом.

Эрлеа фыркнул. Пропускать он ничего не хотел, потому крикнул, чтоб мага освободили, а сам ринулся за господином. Услышали его или нет — это уже другой вопрос.

22.4

Слуги мигом накрыли стол для только очнувшегося господина. Пусть его боялись, но были рады снова видеть. Скорее это была привычка и выдрессированное годами уважение. Помимо Фаи и Эрлеа других на беседу не позвали, даже Лилоле наказали тихо сидеть в комнате. Она всё-таки наатирийка — негоже ей сидеть за одним столом с правителем Аритаана, да ещё слушать дальнейший план действий.

Рассел сразу накинулся за еду, напрочь позабыв о манерах за столом. Он ел давно, оттого жадно поглощал не раздумывая всё, стоящее перед ним. Фая и Эрлеа спокойно ели из своих тарелок, опустив туда взор, как бы не замечая поведение тиарнака. Отнеслись с пониманием. Сперва царила тишина, которое разрезали характерные звуки отрывания запеченной ножки от птицы, быстрые глотки из стаканов, а после громкое чавканье. Когда более-менее Рассел ощутил сытость, мигом превратился обратно в аристократа и утер остатки пищи белоснежной салфеткой.

— Итак, — выровнялся, чинно сел, гордо приподняв подбородок, а потом договорил: — что произошло, пока меня не было? — глянул поочередно на Фаю и Эрлеа.

— Снежана… — начал было Эрлеа, как Рассел тотчас перебил.

— Знаю я про неё… Она виновата в том, что меня схватили. Сумела же сбежать с Аритаана паршивка… — сжал кулаки.

— Того, кто помог сбежать ей, уже казнили, — успокоил маг, на что получил от тиарнака благодарную улыбку. — Мне пришлось взять обязанности тиарнака на себя, — склонил голову, потому что ощущал за это вину: его убрали и отослали,