Королева Падали - Эйден Пирс

Желание превратиться в свою меньшую форму, прижать ее к груди и поцеловать, чтобы утереть ее слезы, было непреодолимым, но я не мог. Пока нет. Пока она не будет в безопасности.

Безопасность. Это слово звучало для меня как насмешка, когда оно пришло мне в голову.

Я боролся изо всех сил, разорвал сам Ад, убил шестерых владык демонов, но этого оказалось недостаточно. После всего этого она все равно умрет в моих объятиях. Все, чего я хотел — это сохранить ее смертное сердце, наслаждаться его ритмичным пением вечно, но мне придется слушать, как его стук замедляется, пока оно не замолчит навсегда.

Только тогда я смогу воскресить ее.

Сначала она должна была испытать боль смерти, и только когда она унесет ее, я смогу вмешаться.

— Белиал… — ее голос был едва слышен, как у призрака, и веки начали закрываться.

Я отстранился, чтобы посмотреть на нее.

— Мое сокровище. Все, чего я хотел — это защитить тебя, сделать тебя своей.

— Мне холодно, — прошептала она, и эти слова почти сломали меня.

Я мог бы поджечь царство Бельфегора, используя его мертвое тело в качестве розжига, и все равно этого было бы недостаточно, чтобы согреть ее. Не сейчас.

— Все в порядке, — заверил я ее, чувствуя, как у меня сжимается желудок, когда ее сердцебиение начало замедляться. — С тобой все будет хорошо, мое сокровище.

— Мне страшно, — сказала она, и слеза скатилась по ее лицу и упала на темные волосы. — Пожалуйста, не отпускай меня. Я не хочу уходить от тебя. Я… я хочу быть с тобой.

Она с трудом выговаривала слова, а ее сердцебиение замедлялось.

— Я никуда не уйду, — пообещал ей. — Я буду здесь.

Она приближалась — ее смерть. Теперь уже было невозможно это остановить. Скоро ее сердце перестанет биться, а органы откажут, когда кровь перестанет течь по венам.

Ее страх был ощутим, он витал в воздухе. Ей оставалось жить недолго, максимум несколько минут.

— Все будет хорошо, Рэйвен. Просто засыпай.

Сердце, о котором я забыл, разрывалось на части. Казалось, не имело значения, что у меня была сила вернуть ее к жизни, как только она сделает последний вздох. Было чертовски больно видеть ее страдания. Я давно привык к смерти, но с ней она казалась пугающей и новой.

— А потом ты меня воскресишь, — ее тихие слова дрожали и прерывались от страха. — П-правда?

— Да, сокровище, — успокоил я ее, поглаживая одну щеку рукой, а другую прижимая к своей груди. — Я же говорил, что никогда не отпущу тебя. Даже после смерти. Особенно после смерти.

Я знал, что она боялась — смерть была для нее в новинку, но она научится не бояться ее. Я научу, как стать ее хозяйкой.

Я как можно осторожнее вытащил нож из ее груди. Пламя в моих глазницах почти погасло, когда из ее уст вырвался крик боли.

Эта человеческая девчонка полностью мной овладела, иначе, как Владыка Смерти мог так сильно нуждаться в чем-то, без чего не может жить? Я, блядь, нуждался в ней больше, чем в чем-либо другом.

Каким бы злобным монстром это меня ни делало, я бы уничтожил всю жизнь на Земле, если бы того требовало ее воскрешение.

Через небольшое отверстие в ее грудной клетке я мог видеть пульсирующую мышцу, которая пока что поддерживала ее жизнь. Лезвие пронзило ее прочную стенку, и она постепенно билась все медленнее, а из раны хлестала струя крови.

С каждым ударом все больше алой крови стекало по ее груди.

Я взял ее на руки, прижал к груди и начал качать, как ребенка. Все это время я шептал, что никогда не оставлю ее, что она никогда не освободится от меня. Что как только я верну ее к жизни, все будет хорошо.

— Я буду последним, кого ты увидишь, когда закроешь глаза, и первым, когда снова их откроешь, — заверил я ее, и это обещание имело в себе силу демонической клятвы. — Ты моя, Рэйвен. Никогда об этом не забывай.

На ее губах появилась легкая улыбка.

— Ты не отпустишь меня?

— Никогда. Пока течет река Стикс и существует Ад.

Обычно я не был склонен к проявлениям доброты, но старался как мог, чтобы утешить ее в последние минуты жизни.

Я знал, что в момент, когда затащил ее в Лимбо, я погубил себя, но не мог заставить себя пожалеть об этом.

Вероятно, я навсегда останусь холодным и жестоким по отношению к остальному миру. К черту людей. Но она? Ее я буду почитать каждым своим вздохом до конца своего существования.

— Закрой глаза, Рэйвен, — сказал я, помогая ей прожить последние мгновения.

— Ты так… добр ко мне. Я не знала, что Владыка Костей способен на такое, — она вдохнула, а затем выдохнула, и этот тихий звук дал мне понять, что она наконец-то почувствовала себя комфортно в моих объятиях.

Вновь в моей груди почувствовался укол вины. Я подвел ее. Я мучил ее. Я пугал ее. Я получал удовольствие, наблюдая, как она боролась со мной, несмотря на то, что у нее не было ни шанса.

Ее дух был неукротим, и, черт возьми, я влюбился в эту ее черту, во всю нее.

Даже умирая, она была храброй.

Ее пальцы скользнули к зияющей ране, обнажившей ее все еще бьющееся сердце, чье биение слабело по мере того, как из раны вытекала все больше крови.

— Ты видишь его? — ее слова были едва разборчивы, и мне пришлось наклониться к ней. — Ты видишь мое сердце?

Я сглотнул и кивнул, хотя она не могла этого увидеть, потому что ее глаза были закрыты.

— Я вижу его, Рэйвен, и оно чертовски красивое. Оно стоит каждой секунды, которую я провел, одержимый его биением, дразня его, только чтобы услышать его трепетание.

— Белиал. Не оставляй меня.

— Я больше никогда не оставлю тебя, сокровище мое. Клянусь.

Ее грудь поднялась и опустилась в последний раз, голова безжизненно повисла на моей руке, когда ее сердце перестало биться. Я смотрел, как пульсирующая мышца на ее груди замерла.

Мучительная тишина, которая последовала за этим, вырвала из моего горла отчаянный крик.

Все должно было быть не так. Она не должна была пострадать, не так.

Она не должна была умирать.

Каждую секунду, пока сердце Рэйвен не билось, мое разрывалось на части. Я не мог этого выносить, глядя на ее безжизненное тело, чувствуя, как тепло уходит из ее кожи. Я чувствовал, как жизнь уходит из нее.