Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

иначе… – доктор махнул рукой. – И чего взбрело в голову вешаться? Афродита сюда рвалась, чтобы вам взбучку устроить, но я не пустил. Хватит с нее дома нравоучений. Пусть лучше за дочерями следит.

– Да не вешалась я, – попыталась возразить я.

Я сильно жалела, что не отправила Дженни за газетами. Надо бы узнать, что пишут. Я переживала, что стала главной новостью недели. Мало того, что в моем доме зарезали королевского следователя, так еще сама на себя руки наложила. А ведь так и напишут. Еще и приплетут сюда любовную драму. Модный сейчас в дамских романах «любовный треугольник». Только нет никакого любовного треугольника.

Вспомнив о Саймоне – источнике всех бед и слухов, я поняла, что мне следует с ним поговорить. Он единственный, кто верил, что я не сама повесилась.

– Подскажите, пожалуйста, как найти мистера Кавендиша? Я бы хотела его поблагодарить.

– Только недолго, – буркнул доктор.

– Я только туда и обратно, – уверила я его. – После того, как поела, я чувствую себя совершенно здоровой.

– Зато мистер Кавендиш не настолько хорош, как хотелось бы. Хорохорится, а у самого температура.

Я прикусила губу. Доктор переживал вовсе не за меня.

Как только он вышел, я накинула на себя больничный халат, сунула ноги в туфли и направилась к Саймону. Он тоже лежал в отдельной палате. Для него расстарались. Все же королевский посланник. Старание было заметно прежде всего по кровати – вовсе не такой, как была у остальных, а шире и мягче. Еще по новому белью, по хорошим подушкам и стеганному атласному одеялу.

Только лежал во всем этом великолепии серьезно больной человек: нездоровый румянец, лихорадочный блеск в глазах, прилипшие ко лбу влажные волосы. Как только я вошла, он сдернул с головы мокрое полотенце и обессиленно бросил на пол.

– Что–то я совсем развалился, Чарли, – пожаловался он со смущенной улыбкой. – То озноб колотит, то жаром опаляет. Профессор приходил. Боится, как бы не сепсис. Как пить дать, убийца не помыл нож…

Я поднесла к кровати стул и села. Саймон протянул мне руку. Я взяла ее, с ужасом ощущая какая она сухая и горячая.

– Я всегда был горячим парнем, а сегодня особенно, – он криво улыбнулся. – Об меня греться можно. Если ночью замерзнешь, приходи.

Я отпустила его руку. Он спрятал ее под одеяло и надвинул его до самого носа. Я успела заметить, как у Саймона от жара потрескались губы. Его крупно трясло.

– У меня к тебе есть одна просьба. Пообещай, что выполнишь, – он клацал зубами, будто дикий зверь.

Я хмыкнула.

– Ты еще не на смертном одре, чтобы брать с меня клятвы, – я старалась говорить с задором, чтобы он по моему виду не понял, насколько плохо выглядит.

– А вдруг до утра не дотяну? Тогда я к тебе в виде призрака наведываться буду. Каждую ночь.

– Если только у тебя останется невыполненное дело. Иначе не получится вернуться привидением.

– Останется. Я буду мучиться, что не успел попросить твоей руки. После всего, что между нами было, я просто обязан сделать тебе предложение.

– Умираешь, а все шутишь, – я покачала головой. – Говори свою просьбу.

– Сегодня ночью, когда тебя придет проведать твой любимый вампир, попроси, чтобы он ко мне заглянул. Если поймет, что я на грани, пусть обратит меня.

– И это мне говорит Черный судья? Твоя работа уничтожать вампиров, а ты собираешься