Песня малиновки - Эмма Дарси

Краска смущения залила щеки Дженни от таких добрых слов.

— Спасибо, мистер Найт, — пробормотала она и нагнулась, чтобы уложить гитару в футляр.

— Не убирай, Дженни. Спой еще, — стала просить Миранда.

— Нет, Миранда, — прервала ее мать. — Мы и так злоупотребили добротой нашей гостьи. Спасибо, дорогая моя. Это было… явление. А, Роберт?

— Да. Наверное, — то ли соглашаясь, то ли нет, ответил он.

Щеки Дженни буквально запылали. Она хотела тащить из него клещами его мнение. Слезы затуманили глаза. Она больше не вынесет этого даже ради вежливости. Надо что-то делать. Застегнув футляр гитары, она выпрямилась и, не глядя ни на кого, произнесла:

— Прошу вас извинить меня. Я очень устала. С вашего позволения, хотела бы пойти в свою комнату.

— Конечно, конечно, мы не против, Дженни — сказала Анабелла Найт. — Желаю вам приятных снов. До завтра.

Дженни прощаясь со всеми, торопливо кивнула и поспешила в свою комнату. Оставшись одна, она почувствовала облегчение. Все умные, талантливые люди, и на их фоне Дженни ясно осознавала свою незначительность. Конечно, она никогда и не считала значительной, уныло думала девушка, но сейчас особенно заметна ее никчемность. Как никогда, она хотела сегодня понравиться мужчине. А вот не вышло.

Дженни рассеянно ходила по комнате, подходила к шкафам и зачем-то то выдвигала, то обратно задвигала ящички. Она не находила себе места, но делать нечего, надо было ложиться спать. С тупым безразличием Дженни разделась. Вешая в гардероб зеленое платье, подумала, что даже оно не помогло. В зеркале увидела свои потускневшие, безжизненные глаза. Стерла с лица ненужную теперь косметику. Следуя заведенному правилу, сняла с себя белье и аккуратно повесила его на стул. Она стояла в чем мать родила, когда в дверь постучали.

— Дженни, это я. Можно войти?

Она схватила легкий халат и быстро продела руки в рукава.

— Чего тебе, Тони? — отозвалась она, меньше всего желая сейчас кого-либо видеть.

— Ну, как ты думаешь, чего?

Дженни вздохнула. Она была его гостьей, а ему явно хочется поговорить с ней. Завернувшись в халат, она завязала пояс и сказала:

— Хорошо, входи.

Он открыл дверь и, вместо того чтобы войти, оглянулся назад.

— Усталости как не бывало, а, Тони? — послышался из коридора насмешливый голос Роберта.

— Просто ноги заплетаются, старик. Спокойной ночи, — ответил Тони и под смех Роберта шагнул в комнату и закрыл дверь.

Кровь отхлынула от лица Дженни. Она поняла, что их с Тони разговор неверно истолкован. Роберт не знает, что визиты Тони в комнату Дженни совершенно невинны. Они начались после того, как ему пришлось лечить ее от гриппа. Но между ними существует негласный уговор. И вообще, у себя Дженни привыкла даже к тому, что Тони расхаживал по дому в одной набедренной повязке из полотенца. П сравнению с ней купальный халат, который на нем сейчас, выглядит как образец целомудрия Но для Роберта Найта это лишнее доказательство. А их разговор может только подтвердить подозрения.

Ей стало плохо. Если и существовала какая-то, пусть крошечная, надежда, что Роберт Найт заинтересуется ею, то теперь она блестяще загублена на корню. Отныне Роберт уверен что она — девушка Тони. Даже хуже. Его любовница.