Седьмое солнце - Кейси Ники

— Тяжко же тебе у нас придется, если ты, конечно, не готова рассказать нам все сразу.

С последними словами он подошел к Роуз вплотную. Ее глаза находились точно на одном уровне с его. Такой ледяной взгляд она раньше не встречала. Две черные бусины будто пробирались в самое нутро, зрачки по цвету еле отличались от радужки, что оставляло жуткое впечатление. Грубая, шершавая ладонь провела по овалу лица пленницы. Кларк поморщилась от неприятного прикосновения и взбрыкнула. Резкое движение повлекло новую волну болевых ощущений, лицо непроизвольно скривилось. Мужчина расхохотался и отступил. Двое других тоже рассмеялись, но ему это не понравилось. Он затих сам и махнул им, чтобы замолчали.

— Ну что, готова говорить?

— Я ничего не знаю, а если бы и знала, то не сказала! — голос Роуз хрипел, но в остальном звучал уверенно и твердо. Собрав волю в кулак, она вздернула голову и смотрела прямо. Ей не хотелось, чтобы мужчина подумал, что она испугалась.

— Гордая и дерзкая значит, — он посмотрел на нее, скривился и демонстративно сплюнул под ноги. Затем мужчина вытер рот тыльной стороной ладони, также неестественно как харкнул и вновь обратил взор на пленницу. — Откуда столько смелости в такой малышке? Даже как-то не по себе от мысли причинить тебе боль, — он говорил с иронией и раздражающе расхаживал туда-сюда прямо перед Роуз. В глаза не смотрел и лишь периодически на фразах, на которых делал акцент, ненадолго задерживал взгляд. Это сильно нервировало.

— А больно будет, если не начнешь говорить, — этой фразе он попытался придать окрас сожаления, будто ему действительно было до нее дело.

— Мне нечего сказать, — отрезала Роуз, ощущая, что силы опять покидают ее.

Мужчина с размаха ударил кулаком по столу. Раздался грохот, металл задребезжал. Роуз испугалась от неожиданной перемены настроения. До этого он хоть и казался устрашающим, но не безумным.

— Где папка⁈ — завопил он и подлетел к Роуз. Мужчина схватил ее за подбородок и начал трясти. Она перестала думать о боли, она боялась, что этот псих прикончит ее прямо сейчас.

В тот момент Кларк испытала чувства, которые сопровождали ее все детство до того, как она попала в «Blackhills». Мать постоянно держала ее в ужасе. Дома Роуз никогда не ощущала себя в безопасности. Страх окутывал тело, внутри все замирало, стоило только матери появиться на горизонте. Она частенько так же трясла Роуз и кричала, оскорбляла, била. Повод всегда находился — дочь раздражала ее по умолчанию, просто потому что появилась на свет и испортила жизнь этим фактом. Роуз никто не планировал: матери едва исполнилось восемнадцать, когда родилась малышка, отцу — двадцать. Бабушка отговорила от аборта, потому что, когда непутевые родители спохватились, избавляться от плода было опасно. После рождения Роуз, предки попытались жить вместе, опять же — по настоянию бабушки. Из этого ничего не вышло, и мать с трехмесячной девочкой на руках вернулась в родительский дом.

Бабушка любила Роуз и пока была жива, делала жизнь внучки сносной. Правда, это длилось недолго: женщины не стало, когда Кларк было семь. В тот год малышка и отца видела в последний раз. После похорон бабушки отец с матерью здорово поругались, и больше он не появлялся, даже ни разу не позвонил.

Мать начала пить. Она и до этого частенько прикладывалась к бутылке, но после смерти бабушки пьянки стали постоянными. Больше никто ее не сдерживал. Сложно было припомнить, когда Роуз видела мать трезвой последний раз. Алкоголь делал женщину еще более жестокой. И чувство страха сидело глубоко внутри маленькой Роуз. Она по сей день помнила ощущения от надвигающейся разъяренной женщины с покрасневшим пористым лицом и растрепанными неухоженными волосами.

Спустя год в школе Роуз перестала шарахаться от каждого резкого движения или вскрика, но, как оказалось, не избавилась от детской травмы. Лишь спрятала страх в дальний угол подсознания. Сейчас, когда она висела связанная в холодной мрачной комнате и ее тряс этот неуравновешенный тип, Кларк испытала тот же обреченный ужас, который сопровождал ее в детстве. Из-за страха она перестала ясно мыслить. Хотелось только одного — забиться в угол, спрятаться. Сердце колотилось так быстро, что стук отдавался в ушах. Во рту пересохло, виски пульсировали, а сознание безуспешно металось в поисках возможностей побега, как бы глупо это ни звучало в данном положении.

— Ты будешь говорить⁈ Будешь? — ноздри мужчины раздувались, глаза сузились, он сжимал зубы, часто и шумно дышал, на лбу выступила испарина.

Роуз только мотала головой как безумная. Мучитель резко затих, затем медленно отвел подбородок пленицы в сторону, второй рукой стер пот со лба и жестом показал одному из пособников дать ему что-то. Низкорослый мужчина с маленькими глазами, рыжей щетиной и самодовольной ухмылкой протянул ему кусок тонкой металлической трубы, которая лежала на столе рядом. Роуз нервно сглотнула остатки слюны в пересохшем горле.

— Ты будешь говорить, — спокойно произнес он утвердительно. — Ты мне все скажешь.

Главный опустил взгляд в пол всего на мгновение, а затем размахнулся и наотмашь ударил трубой по голове Роуз, в районе правого уха. Кларк не потеряла сознание, но на какое-то время очертания комнаты, предметов и людей превратились в мутную массу. В ушах стоял невыносимый звон. Теплая кровь тонкой струйкой потекла от места удара и закапала на пол. Зрение понемногу стало фокусироваться, сознание возвращалось, пытаясь прорваться сквозь шум, который вытеснил все остальные мысли.

— У нас тут девочек бьют, если ты еще не поняла. Так что советую быть разумнее. Повиси здесь немного, подумай, — прохрипел мужчина. Роуз почувствовала его дыхание на коже, злодей придвинулся еще ближе. Первые слова прозвучали сдержанно, а затем вернулся ужасающий, леденящий тон. Мужчина вновь схватил ее за лицо. Роуз попыталась отстраниться, но сил не хватило. — Будешь долго думать, убью, как собаку! Но перед тем ты еще молить будешь, чтобы я с тобой покончил!

Похититель развернулся и в несколько широких шагов покинул комнату. Пособники последовали за ним. Тот коротышка, который подал трубу злодею, проходя мимо Роуз, остановился и замахнулся. Его кулак замер напротив ее солнечного сплетения. Кларк зажмурилась и сжалась, готовая принять удар. Бить он не стал, а только расхохотался, обнажая крупные некрасивые зубы. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась с грохотом. Роуз вздрогнула. Тишину нарушало гудение ламп. Если бы она только знала, над чем должна подумать! Что было в той папке и почему артефакт имел такую ценность? Почему нечто важное оказалось на учениях?

Чертовски хотелось пить. Все тело невыносимо ныло оттого, что находилось