Одно Желание, или Вернуть Любовь - Аглая Беккер

— Тот сам напросился. Приехал в командировку и решил отдохнуть в компании брата. Сергей и сам был не рад. Ну чего уж теперь. Обещаю, больше такого не повториться.

— Надеюсь. — я переоделась и присела на кушетку. Двигаться не хотелось совсем. А еще к горлу подкатывал комок, что я снова ранула в туалет.

— Алин, — кричала подруга по другую сторону двери. — тебе не кажется, что твое состояние требует внимания врача? Это уже совсем не смешно.

— Ты права. — у меня уже не было сил бороться со своим организмом. — я сейчас же пойду к Марине Михайловне и может быть даже свалю на больничный. Я после этой учебы вообще как мочалка.

— Слушай, а ты думаешь тут тебе терапевт поможет? Я бы на твоем месте все-таки к гинекологу сходила. — Таня говорила очень серьезно. И меня это только разозлило.

— Тань, причем тут гинеколог! Он не лечит пищевые расстройства!

— Расстройства нет! А вот ранний токсикоз беременных очень даже! Или ты хочешь сказать что у тебя с твоим Орловым не было ничего?

— Было ну и что? Ты как никто другой знаешь, что я не могу забеременеть! Все тема закрыта. Совесть у тебя есть вообще или нет!

— Тогда пошли вместе и прямо сейчас к Михайловой. — Подруга была более чем решительна. — Нет сил больше смотреть на твою зеленую морду и помирающий вид.

Танька схватила меня за руку и в буквальном смысле потащила в кабинет к нашему терапевту.

Марина Михайловна Михайлова была женщиной доброй и прямолинейной. Всегда старалась помочь пациентам и коллегам. Муж ее тоже работал в нашей больнице неврологом. Дочь у них училась тоже на медицинском, поэтому сама Марина Михайловна относилась к нам, молодым девчонкам по матерински. Этим сейчас мы и воспользовались в полной мере.

— Мариночка Михайловна, посмотрите пожалуйста Алину. Ей вторую неделю нездоровится, а она все никак не хочет меры принимать. — Таня с места в карьер, как говориться, взяла дело в свои руки, когда мы буквально влетели в ее кабинет. Точнее подруга влетела и втащила меня за собой.

— Да уж, — поверх очков посмотрела на меня Михайлова, — выглядишь и правда не фонтан. В чем дело?

Я в двух словах пересказала свои симптомы, и по мере их перечисления, Марина Михайловна как- то смягчалась и начала подозрительно улыбаться.

— Осипова, скажи, когда у тебя были последние месячные? Задержка есть?

— Ну есть, только это не причем. У меня цикл после выкидыша так и не восстановился. Я просто наелась морепродуктов и до сих пор отойти не могу. — Я была уверена, что виноваты чертовы дары моря, которыми я злоупотребляла последние несколько недель.

— Ну спорить я не буду, а уж тем более диагнозы ставить раньше времени. Может и правда какую-то страшную кишечную инфекцию привезла из своей Москвы. Будем разбираться, пока ты вся в унитаз не стекла. Дуй на анализы, потом придешь.

Марина Михайловна вручила мне направления, с пометкой «cito», что означало, что анализы срочные и будут готовы буквально через пару часов. Неужели и правда что-то серьезное.

Девчонки в лаборатории сделали все быстро. Я правда ждать результатов не стала, пошла работать, пока меня слегка попустило. Все равно результаты у нас вносятся в программу и врач видит их стразу, как только готов результат.

Я смогла даже немного отвлечься работой и совершенно забыла о времени. Но Марина Михайловна напомнила о себе сама.

— Осипова, — совершенно спокойно говорила она мне в трубку, — подойди к Ларцевой в кабинет. Тебе пять минут на сборы.

Ларцева Ирина Анатольевна была гинекологом о бога и моим лечащим врачом, когда я восстанавливалась после выкидыша. Именно она мне тогда сообщила, что детей у меня не будет. «Шанс один из ста» — сказала она тогда. И это стало для меня большим ударом. Потерять ребенка и услышать такой приговор — это было просто невыносимо. Не знаю, как я справилась тогда.

Я вошла в кабинет и увидела, как они обе разглядывают мои анализы и о чем то спорят.

— Заходи, не бойся, — Ирина Анатольевна не отрываясь от монитора указала мне на кушетку, — ложись, освобождай живот.

— Мне кто-нибудь объяснит в чем дело. С каких пор у нас терапевт и гинеколог работают в одном кабинете. — я спорить конечно не стала и выполнила все, что от меня требуется, в надежде, что все это уже скоро закончится, мне наконец выдадут волшебную таблетку и я снова буду радоваться жизни.

— А вот мы сейчас посмотрим. — Ларцева быстро провела нужные манипуляции и через минуту улыбалась во все свои тридцать два. — ну что ж, Осипова, поздравляю. Твоему отравлению около шести недель.

— В каком смысле? — я вообще не понимала, о чем она говорит. — с каких пор отравления в неделях измеряется?

— С таких пор, как мужик появляется хороший. Что даже такие проблемы с зачатием, как у тебя перестают быть проблемами.

— Ирина Анатольевна, вы что говорите? — Я не верила своим ушам, — вы же сами мне сказали, что у меня не будет детей!

Я соскочила с кушетки и тут же пожалела об этом — голова закружилась и мне пришлось снова присесть.

— Нет. Я говорила, что шанс один на сто. И вот он тебе выпал этот шанс. Один из ста. Поздравляю!

Я была шоке. Нет, я была просто ошарашена. Слов не было от слова «совсем». Как такое вообще могло случится? Она ночь! Всего одна!

Я машинально положила руку на свое пока еще плоский живот и посмотрела на доктора. Она улыбалась. Нет она просто светилась от счастья. Радовалась больше меня.

— Осипова, ты чего? Не рада чтоли? — ей было непонятно мое состояние. Я просто еще никак не могла осознать, что это и правда произошло со мной.

— Нет, рада. — я сидела как заторможенная и пыталась осознать новую реальность. — просто не верится.

— А придется. Ребенок вполне реальный. Надеюсь, вопрос сохранения беременности даже не стоит? — с подозрением посмотрела на меня она.

— Конечно! — я вдруг как будто проснулась. Мысль об аборте для меня подобна смерти. Даже в моей непростой ситуации. — Вы что!

— Ну вот и славненько. Значит сейчас оформим все необходимые документы. Встанешь на учет. Учитывая твой анамнез, надо будет убедиться что нет угрозы выкидыша. И вообще, — Ирина Анатольевна еще что-то говорила, много и быстро, но я ее уже не слушала. Я продолжала сидеть на кушетке и уже обеими руками обнимал себя, свой живот, в котором поселилась маленькая жизнь. Слезы сами катились по щекам. Но на этот раз от радости.