Травля - Вера Холлинс

его, и проверила несколько аккаунтов учеников школы, пытаясь уловить хоть какой-то след своих фотографий, но ничего не нашла. Насколько я могла судить, если только Хейден не решил тайно опубликовать их на каком-то иностранном сайте, он вообще их не публиковал. Он не прислал мне никаких других сообщений, и я не знала, хороший это или плохой знак.

За все время я так и не смогла понять Хейдена. Он был слишком непредсказуемым и импульсивным, и его действия могли быть непоследовательными. В один момент он был холоден, в следующий кипел от ярости, и это было подавляющим. В довершение всего, все еще оставался тот вопрос о нашей последней встрече перед летом. У него были свои счеты со мной, и думать, что он отпустит меня, было бы серьезной ошибкой.

Первый день в школе наступил слишком быстро, и я совсем не была готова. Я не хотела возвращаться в эту адскую дыру. Я не хотела встречаться со всеми этими людьми.

Я вошла на кухню и увидела, как моя мать готовит завтрак. Она не была жаворонком, поэтому редко говорила со мной хоть слово, прежде чем выпила первую чашку кофе. Я посмотрела на ее измученное лицо и увидела темные круги под глазами, явное доказательство того, что мои уши меня не обманули — она действительно вернулась домой в три часа ночи. Она не принимала душ, поэтому от нее несло алкоголем и сигаретами, а ее волосы были нечесаными. Разочарование снова затуманило мой разум.

Сколько раз я представляла ее себе обычной матерью — веселой и полной любви? Первый день в школе каждый раз был ужасным отчасти из-за таких удручающих дней. Она была здесь, но ее как будто и не было. Она не готовила мне завтрак и не желала мне удачи. Она не была одной из тех чрезмерно заботливых матерей, которые не отпускали своих детей на улицу, пока они не поцелуют их сто раз, не обнимут так крепко, что они едва могли бы дышать, и не проверят дважды, взяли ли они все необходимое.

В эти дни она была ужасно капризная, была ли она трезвой или пьяной, и я не знала, как ей помочь. Я не была уверена, раздражаю ли ее я или ее что-то еще беспокоит.

Поскольку я не была голодна, я просто взяла яблоко со стола на кухне, с нетерпением желая уйти.

— Увидимся вечером? — Спросила я, потому что у нее был выходной.

— Да. — Она даже не взглянула в мою сторону. — Повеселись в школе.

И все. Повеселись в школе. Она сказала это так, словно не знала, насколько ужасна для меня школа.

— Я пошла, — сказала я, и уныние покрыло мои слова, когда я выхватила ключи из миски в коридоре.

— До встречи, — ответила она.

Я остановилась, ожидая, что она скажет что-то еще. Какая-то глупая часть меня все еще надеялась, что она покажет, что ей не все равно. Знала ли она вообще, что сегодня мой первый день в качестве выпускницы?

Она ничего больше не сказала, и я вышла на улицу, пытаясь сдержать слезы. Когда стало трудно говорить ей «Я люблю тебя»? Когда прекратились наши знаки привязанности? Мне хотелось обнять ее и поцеловать, но это было так трудно, словно между нами был какой-то невидимый барьер, и пересечь его было невозможно.

Как обычно, первым делом, выйдя на улицу, я проверила, не стоит ли Хейден у своего дома. Это была моя тактика выживания, которую я выработала со временем. Я всегда старалась идти в школу раньше него, чтобы не испытывать потенциального смущения ранним утром. К счастью для меня, у него была привычка поздно вставать, и сегодня, вероятно, был один из таких счастливых дней. Тем не менее, я не могла ослабить бдительность ни на секунду.

Я помчалась к своему старому красному Ford Escort, припаркованному рядом с белым Nissan Sentra 90-х годов моей матери, надеясь, что Хейден вообще не пойдет в школу.

Можно же было помечтать.

Единственная старшая школа в нашем маленьком городке, Ист Уиллоу, представляла собой огромный комплекс из трех крыльев, спортивного центра и большой парковки. Современное здание представляло собой смесь характерного серого кирпича и стекла, его форма и структура выделялись среди кленов, которые осенью приобретали самый красивый оттенок красного. Все окна были широкими, что давало много света, и мне нравился успокаивающий свет, который они дарили этому мрачному месту.

Я припарковала машину в отдаленной части парковки, которая была как можно дальше от парковки Хейдена, и не спеша шла к главному входу, потому что, с каждым шагом приближения к стеклянным дверям, у меня все сильнее сжимался живот.

Внутри было полно учеников, и казалось, что я видела всех в последний раз только вчера. Они все были одинаковыми, некоторые из них демонстрировали новые прически в сочетании с новыми модными тенденциями, а некоторые носили очень дорогие осенние вещи, которые укрепляли их положение среди популярных и богатых детей. К сожалению, люди уважали тех, кто источал деньги. Это было одной из вещей, которая отличала меня от них. Я никогда не следовала тенденциям, и даже если бы я хотела, бедность была как клетка, которая ограничивала все мои возможности, смеясь мне в лицо над возможностью купить что-то дорогое для себя.

Поэтому я не знала, какая сейчас мода или популярный цвет. Мои футболки и джинсы были простыми, мешковатыми, нейтрального цвета и сочетались с обычными белыми кроссовками. Я не делала прически, предпочитая носить свои длинные волнистые каштановые волосы распущенными или собранными в хвост. Моя одежда могла казаться другим унылой и уродливой, но она не привлекала никакого внимания, и помогала мне чувствовать себя невидимкой.

Я попыталась пройти мимо старшеклассников, которые собрались у входных дверей, в процессе наткнувшись на чье-то плечо.

— Эй, смотри куда идешь! — Зарычал этот человек, ударив меня по плечу. Было больно, но я даже не взглянула на него. Я просто пробормотала извинения, и бросилась вперед, пытаясь быть менее заметной.

В школе всегда было так: я старалась не мешать и надеялась, что никто не будет со мной связываться, но это было трудно, когда все, что они видели во мне, было движущейся мишенью. Они считали меня ущербной и считали нормальным оскорблять меня только потому, что я слабее остальных. Я никогда не сопротивлялась, думая… надеясь, что это прекратится, и они наконец придут к выводу, что издевательства надо мной не стоят их времени.

Я подошла к своему шкафчику, наполовину ожидая найти его покрытым краской или