После развода. Не предал, а разлюбил - Влада Ветрова

И хотелось бы, наверное, сделать больше. Но… какое я имею право? Я даже слышать все это не должен был.

Опускаю цветы на стойку, сверху кладу записку и открываю входную дверь, надеясь, что за разговорами они не услышат и как я вышел.

* * *

Таисия

— Слышала? — вдруг спрашивает Надя, прервав себя на середине фразы.

— Да ничего я не слышала, — отмахиваюсь, размазываю по лицу слезы.

Подругу, по сути, тоже не слышу. Наверное, она какие-то правильные слова говорит, жизнеутверждающие, но мне сейчас не советы нужны, а дружеское плечо.

— Спасибо, что приехала так рано и слушаешь весь этот бред, — говорю плаксиво.

У Нади на глазах наворачиваются слезы. Она тотчас меня обнимает и хлюпает носом.

— Ну чего ты, конечно. И вообще, давай ко мне сегодня, а? Выпьем винца, перемоем им всем косточки как следует.

— Да нет, куда я… у тебя муж, дети… нет. Спасибо, Надюш.

— Ой, я тебя умоляю, муж! — фыркает Надя. — Да он вперед меня за бутылкой побежит. И конфеток не забудет прихватить.

— Конфетки мне точно нельзя. Я уже в джинсы еле влезаю, — вздыхаю и отстраняюсь. — Мне легче, правда. Просто… когда в себе все… тяжело.

— Конечно, тяжело, когда одна против троих. Я тебе так скажу, подруга, там и без Русланчика не обошлось. Уверена, чтобы не быть последней сволочью в глазах дочки он и сам некоторые факты исказил.

— Надеюсь, что нет, — морщусь. — Хотя, ты скорее всего права. Когда я в клубе работала, один парень пытался ухаживать. Я, конечно, не реагировала, да и сама Руслану об этом рассказала… тогда и начались скандалы. Откуда это Юле взять, кроме как не от него?

— Вам нужно сесть втроем. И пусть он отвечает за то, что придумал.

— Мы еще нескоро за стол переговоров вернемся, — удрученно вздыхаю. — Мне прямым текстом было сказано, что на меня сейчас времени нет. Впереди счастливое событие, а я его омрачаю.

— Сколько там?

— Две недели. Может, и к лучшему. Пусть катят в свое свадебное путешествие, я за это время, надеюсь, смогу дочери мозги вправить.

— Звучит, как план, — улыбается Надя. — Пойду проверю, показалось, будто зашел кто-то…

— Да кто? — удивляюсь. — Открываемся с десяти.

— Не знаю, мало ли… — бормочет и выходит, а я подхожу к зеркалу.

Да уж… ну и видок. Почти всю ночь ревела, с утра глаза еле открыла и с тех пор мало что изменилось. В лучшую сторону уж точно.

— Таська! — ахает Надя из коридора. — Иди сюда скорей! Я же говорила, что кто-то заходил!

Подрываюсь и выбегаю с круглыми глазами.

— Что? Что такое?

— Цветочки, — кокетливо улыбается Надя, сунув в букет свой нос. — Для тебя.

— Для меня? — недоверчиво приподнимаю брови. — С чего ты взяла?

Руслан, что ли, вину почувствовал? На припоминаю за ним такого.

— А тут записка, вот, — протягивает мне небольшую карточку с написанным от руки текстом, а букет оставляет себе.

«Сегодня операция. Спасибо за совет. Богдан», — читаю и впервые за последние дни улыбаюсь.

— Не знаю, чего ты там ему насоветовала, но, повторюсь, мужик что надо, — важничает Надя. — Глянь, красота какая! Другой бы и спасибо не сказал. Когда приедет снова, покрутись в коридоре, а не жди, пока он лицом вниз уляжется.

— Хотел бы посмотреть на меня, не оставил бы букет тайно, — отвечаю с прежней улыбкой.

Так тепло на душе. Доброе дело сделала, получила благодарность. Впереди у него еще долгий путь реабилитации, но Сергей Борисович от него не отвяжется, пока крепко не поставит на ноги. Уж я-то его знаю, настырнее мужика еще не встречала.

— Ну, может, он услышал, как кто-то плачет и поэтому так, — пожимает плечами Надя, а я брезгливо морщусь.

Уж лучше пусть будет тайно. Я там такого наболтала, это точно не для посторонних ушей. А если так…

— Тогда мы вряд ли увидим его тут вновь, — констатирую не без сожаления. — Пойду умоюсь.

— А я нам завтрак закажу! Хочешь суши?

— На завтрак? С ума сошла?

— Какие мы привередливые… тогда, пиццу.

— Мой зад голосует против.

— Тогда иди-ка ты в него же, — ворчит подруга, а я с тихим смехом захожу в уборную и вновь смотрю на себя в зеркало.

Так странно видеть перемену, случившуюся за какой-то десяток минут. Нет, глаза, конечно, не открылись, веки по-прежнему отекшие и красные. Но в этих щелочках — блеск. На губах — улыбка, которая украшает любого человека. Не так уж я и безнадежна. А с дочкой разберусь. Обязательно.

Умывшись, достаю телефон и звоню Сергею Борисовичу.

— А! Массажистка! — восклицает весело. — Ну здравствуй, здравствуй… а я все гадал, позвонишь, не позвонишь. Казалось бы, человека ко мне отправила, должна как-то проявить себя… ан нет, не тут-то было!

— Да я не знала, придет он или нет, — смеюсь. — Здравствуйте, Сергей Борисович. Вы уж там постарайтесь, не ставьте меня в неловкое положение, — шучу, конечно, о чем ему прекрасно известно. — Я за Вас поручилась. Кажется, даже гениальным назвала.

— Да, заходите! — говорит громко мимо телефона. — Гениальным! — возвращается ко мне. — Польщен, польщен. Чистейшая правда, но, когда за глаза — гораздо приятнее, — заявляет высокомерно, а я снова начинаю хихикать. — Что ж, мы начинаем. Пришел как раз.

— Сергей Борисович, а можете передать ему спасибо? — тараторю, пока он не сбросил вызов.

— Это Вас.

— Меня? — слышу удивленный голос того самого мужчины. — Да, алло.

— Это… — теряюсь, не ожидая такой подставы от врача. — В общем, спасибо. За цветы. Очень красивые. И скорейшего восстановления. Вот…

— Спасибо, — тихо смеется. — И… рад.

— Всего доброго.

— Ждете меня снова?

— Жду, — брякаю без задней мысли и начинаю пунцово краснеть. — То есть, ждем, — вношу поправку, после которой становится еще более неловко.

Морщусь, забыв как дышать, и поспешно сбрасываю вызов.

— Вот балда, — бормочу, вновь включая воду.

Прохладнее.

Глава 3

Таисия

Буквально на следующее утро у меня появилось ощущение, что Вселенная бумерангом вернула мне бескорыстный поступок. И прилетел он прямиком в голову.

Ни с того ни с сего вдруг позвонила та самая Виолетта, которая брала у меня интервью в брачном агентстве. Долго извинялась за какое-то недоразумение, сути которого я так и не уловила, и сообщила, что она плотно взялась за мою анкету.

— Я хочу расторгнуть договор, — произношу сухо, таращась в потолок. Сегодня выходной и я могу всю себя посвятить этому нехитрому делу.

— Но почему? — изумляется громко. — Вы передумали искать свое