Никчемная жена, или супчик на каждый день - Екатерина Гераскина

обычно, он был безупречно одет в тройку. Одна его рука была в кармане, манжеты пиджака и рубашки чуть приподняты, и я увидела на его запястье широкие золотые часы.

Он казался слишком чужеродным здесь. Его идеально уложенные волосы подчёркивали строгий вид.

Саргон смотрел на меня, и я инстинктивно напряглась. Было страшно.

— На выход, Алисия, — холодно бросил он, он развернулся, чтобы покинуть эту убогую комнату.

Я встала и устало вздохнула, поплелась следом. Местные полицейские делали вид, что заняты работой, пока мы проходили через зал.

Хотя какая там работа, если единственным нарушителем в этом городе, кажется, была я.

Мы снова вышли на крыльцо. Саргон остановился, а потом обернулся ко мне.

— Когда это закончится? Я же ясно сказал тебе — больше не ищи встреч со мной, — каждое его слово звучало, как лёд.

Глава 8

— Эм, я не специально, — промямлила я, чувствуя, как рядом с ним теряю самообладание. Он подавлял меня своей аурой мужской силы, которая буквально давила.

Его зрачки, ещё недавно вполне человеческие, вдруг вытянулись острыми лезвиями.

На меня смотрел дракон.

Я занервничала под его немигающим взглядом. Меня бросило в холодный пот. Саргон шумно раздувал ноздри, а потом и вовсе прорычал:

— Я снова вытащил тебя. Оплатил штраф и прочее. Избавь. Меня. Наконец. От своего. Внимания.

Я только открыла рот, чтобы поблагодарить его за помощь и сказать, что вовсе не ищу его внимания, как в тот же миг он внезапно превратился в огромную крылатую тень и улетел.

Меня обдало потоком ветра и тепла. В глаз попала пыль.

Какой же он огромный. А ещё злой и холодный.

Я шла домой, а прохожие оборачивались на меня. Никто пальцами не показывал, но взгляды были явно любопытными.

Что ж, чёрный пиар — тоже пиар. Решено. Займусь продвижением.

По дороге я зашла в хозяйственную лавку. Взяла бумагу, клей и кисточки, холст. Потом подумала и взяла краску для наружных работ. Пора бы поработать над рекламой.

Я была полна надежд, пока мой живот не издал жалобную руладу. Ведь я не поела. А полицейские вряд ли хоть что-то оставили мне.

Вот уж что-что, а улики собирать они умеют качественно.

Зашла в лавку молочника, купила немного сыра и потратилась на плавленый сыр. Хватит с меня еды из даров природы.

Вернулась домой. На столах в зале меня ждала гора грязной посуды. Сюда бы посудомойку... Но увы. Даже если она и существует, у меня на неё точно нет денег. Я прошла на кухню.

— Туй, малыш, что? — жалкий мышонок сидел над перевёрнутой кастрюлей и заглядывал внутрь. — Эти злые дяди ничего тебе не оставили?

Туй посмотрел на меня своими большими влажными глазами. Я заглянула в кастрюлю — пусто и чисто. Будто вылизали.

Я поставила пакет с покупками на высокий деревянный стол и достала сыр.

— Сир! Сир! Сир! — обрадовался Туй. И прибежал поближе. Отрезала ему кусочек.

— Ешь. Если всё получится, скоро у нас будет много сыра, — рассмеялась я и погладила его по рыжей макушке.

Заварив себе ромашковый чай и положив кусочек сыра на хлеб, я принялась за работу. Нарезала бумагу на прямоугольники и начала выводить на каждом: «Таверна «Супчик на каждый день». Вкусно и недорого». Сделала красивую рамку и придумала оформление. Мои уроки рисования не прошли даром.

Мужчина из лавки обещал, что клей будет держать намертво, а специальная бумага не промокнет.

Пять банок я пометила и поставила на видное место на кухне — для полицейских. Всё равно они никогда их не возвращают. Но каждый раз, когда они будут смотреть на эти банки у себя в участке, будут вспоминать обо мне и, возможно, вернутся.

Помню их голодные и жадные взгляды. Совсем не кормят их там.

Потом я доела бутерброд, допила чай и перешла к работе над холстом. Стала рисовать длинную, узкую вывеску и написала на ней то же самое, что и на этикетках.

Теперь у меня есть самая настоящая вывеска.

Спустя пару часов я закончила. Сдула прядь волос с глаз и заколола волосы в пучок. Нашла у бабушки ржавые гвозди и молоток.

Распахнула дверь и замерла. Кажется, ангел спустился с небес. Курчавый беловолосый парень с голубыми глазами и в щегольском светло-синем дорогом костюме смотрел на меня так, будто я его любимое мороженое.

— Алисия, любовь моя! Как же я соскучился!

— Эм... А ты кто?

Глава 9

— Я твой Роберто. Я так долго тебя искал, — ответило белокурое чудо.

— Я разве не говорила, где буду, м? — растерянно проговорила я и вдруг понимая, что это самый настоящий скелет из шкафа настоящий Алисии.

— Конечно говорила, но я просто не мог в это поверить!

— Поверить во что?

— В то, что мы теперь будем счастливы вместе, — он распростёр руки в стороны, белозубо улыбнулся, а я всё так же стояла, сжимая инструмент и холст под мышкой, и не спешила падать в его объятия. — И что ты живёшь здесь!

— То есть ты больше недели не верил своему счастью?

— Конечно, — он продолжал сиять улыбкой и слегка брезгливо дотронулся до дверного косяка. — Так дай же мне посмотреть, как ты живёшь.

Всё очарование этого «ангела» мгновенно испарилось. Поверить, что я могла променять своего мужа на это чудо, даже я не могла. Он уже готов был войти и всё осмотреть, но...

— Стоять! — скомандовала я, убрав с лица непослушную прядь. — Сначала дело. Поможешь мне.

— Эм... А что я должен делать? Здесь… — снова брезгливо огляделся он.

— Держи и не урони, — я протянула ему четыре ржавых гвоздя и молоток. — У меня тут аптечки нет. Так что пальцы береги. А ты ведь дракон, верно?

— Конечно. Алисия, ты задаёшь странные вопросы, — он выпрямился и выпятил грудь.

— Так, идём.

Я приставила свой холст к двери, а Роберто стоял с поднятыми руками, держа молоток и гвозди, явно не зная, что с этим делать. Я приподняла юбку, пошла за дом. Там была старая лестница. Притащила её к двери.

— Нужно прибить здесь, — указала на место под козырьком.

— Эм-м-м...

— Что? Берешь холст, бьёшь молотком по гвоздю, — дракон недоумевал. Пришлось уточнить. —…