Коварный супруг - Катарина Маура

— Заткнись, — говорю я ему, раздраженный тем, что позволил ему залезть мне под кожу. Все мои источники говорят, что она никогда не разговаривала с ним дольше нескольких минут, и я сомневаюсь, что она даже узнала бы его, если бы столкнулась с ним, но это все равно действует мне на нервы.

— Мы собрались здесь, чтобы поговорить о моей личной жизни или о результатах работы нашей компании?

— Личная жизнь — это немного преувеличено, тебе не кажется? — шутит Элайджа.

— Я бы предпочел поговорить о твоей работе — или ее отсутствии, — добавляет Зак.

Папа подавляет смех, и я опускаю глаза.

— Вы все чертовски невыносимы.

— Невыносимые? — повторяет Хантер. — Этому слову тебя научила Сиерра?

Я смотрю на маму, безмолвно умоляя о помощи, и она вздыхает, поднимаясь на ноги.

— Хватит, — говорит она, ее голос мягкий, но твердый. Мои братья мгновенно выпрямляются на своих местах, их улыбки исчезают.

— Ты, — говорит она, указывая на Закари, — мэр города, который был назван в нашу честь, и вот как ты себя ведешь? — Я ухмыляюсь ему, довольный тем, что она заступилась за меня. — А ты, Элайджа. Ты, в буквальном смысле, глава секретного разведывательного агентства, и вот ты здесь, злоупотребляешь своими полномочиями и выставляешь напоказ частные дела своего брата. — Она показывает на экран, и он поспешно отключает ноутбук. — А Хантер? Тебе лучше перестать шутить с этими репортерами, чтобы спровоцировать своего брата, и сосредоточиться на сочинении и записи новых песен. Ты тратишь свой талант впустую в этом своем богом забытом клубе, и если ты будешь продолжать в том же духе, я заберу его совсем.

— Наверное, это здорово, — пробормотал Зак себе под нос. — Быть любимым маминым ребенком.

Я качаю головой и подключаю ноутбук к экрану, чтобы посмотреть наши ежемесячные показатели. Мы все знаем, кто на самом деле любимый ребенок, и это не один из нас.

— Мы выросли на 13% за год по всем нашим холдингам, — начинаю объяснять я. Хотя мы с братьями занимаемся совершенно разными вещами, все наши различные начинания — это просто разные подразделения King Group, и все мы подчиняемся непосредственно нашим родителям. Я занимаюсь недвижимостью, Зак — политикой и имиджем нашей семьи, Элайджа отвечает за поддержание старых связей и использует их для устранения самых страшных угроз для нашей семьи до того, как они материализуются, а Хантер... ну, он единственный из нас обладает настоящим потусторонним талантом. Почему он годами не брал в руки гитару — загадка для всех нас, но я уверен, что он не сможет оставаться в стороне вечно.

— Наша цель — тридцатипроцентный рост, — напоминает мне папа, блуждая взглядом по нашим цифрам. Он начинает разбирать наши показатели, указывая каждому из моих братьев и мне, где нужно сократить расходы, а где — инвестировать. Он никогда этого не говорил, но я знаю, что чувство вины и самобичевание все еще не дают ему покоя по ночам. Он работал до изнеможения, чтобы обеспечить наше процветание этичными и законными способами, изменив себя и нашу семью практически за одну ночь в надежде, что это что-то изменит.

— Хорошая работа в этом месяце, дети, — говорит мама, когда собрание подходит к концу. Обычно родители быстро уходят, и мы с братьями выпиваем по паре стаканов виски, чтобы наверстать упущенное, но, судя по тому, как мама выпроводила их сегодня, стало ясно, что ей есть что мне сказать.

Выходя из комнаты, братья бросают на меня жалостливые взгляды. Они не хуже меня знают, что никогда не бывает хорошо, когда наши родители хотят поговорить с кем-то из нас. В конце концов, они редко вмешиваются в нашу личную жизнь, и единственный раз, когда они вообще что-то говорят о том, как мы ведем свой бизнес, — это на этом ежемесячном собрании.

Я поднимаю бровь, когда папа выходит вслед за братьями, и вдруг снова чувствую себя подростком, которого застали за тем, чего делать не следовало.

— Итак, — говорит мама, закрывая за папой дверь. Она поворачивается ко мне лицом, на ее лице появляется обманчивая улыбка. — Сиерра Виндзор, да?

— Нет, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Я не буду говорить с тобой о ней.

Мама скрещивает руки и прислоняется к двери, чтобы убедиться, что я не смогу просто так уйти.

— Полагаю, я могу просто пойти и поговорить с ней сама.

Я медленно сажусь.

— Что ты хочешь узнать? — осторожно спрашиваю я, и мама улыбается.

— Я хотела бы знать, каковы твои намерения, Ксавьер. Я не растила хулигана, но именно таким ты, похоже, и являешься. Я не возражала, когда ваша вражда была взаимной и казалась игривой, но сейчас? Ты украл у нее чертежи, и она выглядела опустошенной, когда пришла на ту вечеринку. Так нельзя обращаться с женщиной, которая тебе небезразлична.

Откуда она могла это знать? У меня возникает искушение рассказать ей, что вскоре после этого Сиерра перерезала все мои шины, но я знаю, что это не то, что нужно услышать моей матери.

— Мама, — бормочу я, разминая руки. Неважно, сколько лет нам с братьями или сколько мы достигли. Наша мать умеет заставить нас чувствовать себя так, будто нам снова пять лет.

— Твои намерения, Ксавьер. Если они не благородны, то порезанные Сиеррой шины, и это будет самое меньшее, с чем тебе придется столкнуться.

— Как… — Я качаю головой и вздыхаю. Элайджа, без сомнения. Чертов болтун. — Мама, — говорю я, делая глубокий вдох. — Если все пойдет так, как я надеюсь, я намерен сделать Сиерру своей женой.

Глава 6

Сиерра

Я постоянно перечитываю один и тот же абзац в своем романе и молча проклинаю Ксавьер за то, что он испортил мне любимое хобби. Весь вечер я пытаюсь читать, и весь вечер не перестаю задаваться вопросом, что Ксавьер украл у меня. Три года назад я поклялась, что покончила с ним и нашей глупой враждой, но снова оказалась втянута в его планы.

Я не должна была мстить, когда он украл мои чертежи, и не должна была идти на его вечеринку по случаю открытия. Я определенно не должна была танцевать с ним. Мое