Предатель. Все было ложью - Дина Павлова

Когда ближе к вечеру мама оказывается на пороге квартиры, я тут же утопаю в ее объятиях и, будто ребенок, рыдаю, уткнувшись в ее плечо. А мама, прижав меня к себе, долго стоит и гладит по спине. Я понимаю, что она могла бы меня начать «воспитывать», как многие другие на ее месте. Все эти дурацкие фразы типа «а я тебе говорила», «сама виновата» и все остальное. Но мама молчит. Наконец когда я с трудом успокаиваюсь, она ласково произносит:

– Пошли покушаем. Я принесла твои любимые отбивные, а еще тортик. Все хорошо будет.

И хотя я голодной себя не чувствую, посидеть с мамой хочется. Чуть-чуть поклюю. Мы идем на кухню, мама тут же запихивает мясо в микроволновку, а я ставлю чайник. Наконец когда стол накрыт, мы садимся за стол и она коротко говорит:

– Рассказывай.

И я рассказываю. Что Артем загулял с начальницей прямо на работе, куда я его сама и устроила, что он требовал у меня мою собственную квартиру, что обвинял в том что я прилипчивая… Я с трудом сдерживаюсь чтобы не плакать. Глотая слезы, я тщетно пытаюсь съесть хоть кусочек мяса, но не выходит. Мама меня внимательно слушает, и я вижу что ее лицо не выражает ничего хорошего.

– А лет этой Анжелике Ярославовне сколько? – наконец уточняет мать.

– Чуть за сорок…

– Сколько?! – у нее брови поднимаются ко лбу, – Ты сейчас серьезно?

– Серьезно, – растерянно пожимаю плечами. На что мама откидывается на спинку стула и смеется:

– Ох старая дура! Ну дура… – она качает головой, затем добавляет, – Девочка моя, не дай бог дожить до возраста чтобы покупать молоденьких мальчиков. Это унизительно. Да и не дай бог быть таким мальчиком.

Я смотрю на маму и тоже улыбаюсь. За последние лет семь она выросла в финансовом плане. Не сказать что мы до этого плохо жили, но только сейчас у мамы попер бизнес, которым она занималась последние лет десять. И, несмотря на хорошее материальное положение, мужчину она до сих пор не нашла. Хотя подозреваю что и не искала. Это такой тип женщин, кому и одной хорошо. А может, не встретился «тот самый». В любом случае я верю, что она знает о чем говорит.

– Но мне от этого не легче… У меня теперь ведь и работы нет…

– Ну и ладно, – мама поднимается и идет делать кофе. – Раз уж тебя уволили, то у меня есть самое лучшее для тебя предложение.

– Какое?

– Такое. Пойдешь ко мне работать. В моей сети цветочных магазином нужен коммерческий директор. Я не хотела прерывать твою карьеру, но раз уж так случилось, хотя бы полгодика поработай у меня.

Такое предложение меня поражает. Мы с мамой в последнее время редко обсуждали ее бизнес, а выяснилось, что оказывается у нее предприятие выросло! Вот это да. А еще огромный плюс, что даже если меня выгнали по «статье», работа у меня все равно будет. И стаж я заработаю.

Решение хотя бы одной проблемы – с работой – заметно повышает мне настроение. И я улыбаюсь. Видя это, мама касается ладонью моей щеки:

– Ну вот, уже лучше. А теперь осталось отвлечься и забыть этого недомужика. Квартиру он у тебя не отнимет. А больше вас ничего не связывает.

– Штамп в паспорте, – добавляю. В голове воскресают воспоминания, как мы женились. Я в красивом белом платье, Артем рядом, улыбается, держит меня за руку. Потом надевает кольцо. Осень… Яркая, рыжая, и вот мы фотографируемся в парке. Небо синее-синее, и я думаю что теперь буду счастлива, счастлива навсегда.

Я поднимаюсь и снимаю с полки все фотографии в рамках, где мы с Артемом вместе. Мама молча за этим наблюдает, затем достает мусорное ведро и ставит посреди кухни:

– Выкидывай, выкидывай. У тебя впереди другая жизнь.

Глава 8. Анжелика Ярославовна

Рано или поздно каждая женщина после сорока лет сталкивается с неприятным для себя открытием: она становится невидимой. И это по-настоящему больно. То есть еще лет пять назад мужчины оборачивались на тебя, кокетничали. А потом будто пришла какая-то злая фея, махнула волшебной палочкой, и… Ты больше не существуешь. Будто бы на тебе убрали яркость и резкость.

Иногда, прогуливаясь по улице или торговому центру, я смотрю на других женщин, особенно которые старше меня, и думаю: а их это задевает? Ну, вот это, стать невидимой?

Мое лицо мне больше не нравится. Я понимаю что ничего критичного не произошло, что это естественный ход жизни, но… Я больше не девочка. И дело даже не в морщинах… Дело в чем-то другом. Изменилось выражение лица, появились едва заметные красные сеточки возле носа, губы побледнели, что-то случилось с осанкой… Да и сама кожа… Она стала будто бумажная, тонкая. И ведь я хожу по косметологам, денег им отношу – караул! Но возраст… Он подкрался как маньяк из-за угла. Только маньяк лишает жизни сразу, а старость… Старость длится годами, мучительно убивая, лишая радости жизни. А я не готова себя закапывать! Не хочу! И, смешно сказать, я никогда не думала, что эта мерзость случится со мной тоже. С другими – да, но я… Я всегда буду молодой и красивой!

А теперь… Теперь так. Спасибо что хоть не растолстела.

Но еще один удар под дых – это отношения с мужем. Их попросту нет. И Артем конечно прав. Но я все равно на что-то надеюсь. Может проблема решится сама собой? Может любовь снова возникнет?

Когда я возвращаюсь домой, к Леше, он уже собрал кое-какие вещи для поездки в наш загородный дом.

– Привет, милый, – подхожу к нему, намереваясь поцеловать, но он, будто бы не заметив это, подхватывает сумку и произносит:

– Что-то ты долго в этот раз, поехали.

И вроде и не сказал ничего такого, а у меня почему-то сердце замирает. Кажется воздух едва заметно вибрирует, пробегает волнами, искрится. Но это ощущение, возникшее в одну секунду, быстро исчезает. Леша тут же улыбается, и я отодвигаю свои подозрения в сторону. Сделав вид, что все в порядке, мы садимся в машину и едем за город.

Нам с Лешей давно поговорить не о чем. Про мою работу ему слушать скучно, а сам он ничем делиться не хочет. И пока я сижу на пассажирском сиденье, мне