Исцелю тебя - Кира Алиева

есть, а я даже не мог толком посмотреть, так ли это. Я совсем не чувствовал ног, что проводило меня в отчаяние. Мне как о дочери теперь заботиться, если я теперь не в состоянии заботиться даже о себе? Светлана не работает, ребёнок маленький, и я, который не в состоянии даже пошевелить пальцами на ногах, не то чтобы ходить.

На следующий день Лана не пришла, но зато пришла мама. Выглядела она, мягко говоря, плохо. Глаза опухшие от слез, совсем бледная, смотреть жалко. Зашла в палату, пыталась улыбаться, подбадривать меня, а потом так разревелась, что я сам держался из последних сил, чтобы не расплаться, словно ребёнок.

— Сыночек мой любимый, родненький. Как же так, за что боженька так наказывает нас? Что я теперь буду делать? — мама бережно взяла мою руку и начала целовать, прижалась к ней щекой. — Это ничего, ничего. Главное, ты жив остался, с остальным мы справимся.

Я хотел приподняться, чтобы обнять её. Но у меня это не получилось. Даже сквозь боль, мне не хватило сил, чтобы обнять свою дорогую маму. Тело меня до сих пор не слушалось. Я всё также чувствовал себя разбитым и беспомощным.

— Сыночек, только не напрягайся. Доктор велел тебе не утруждать пока свою спину и силы беречь.

— Мама, как Алина? Где моя дочь? Всё ещё болеет? Ты успела её вовремя забрать из сада?

— Всё нормально, не переживай. За внучкой слежу, получше её матери, которая за столько дней даже не позвонила, и не пришла повидать свою дочь. А малышка по сто раз на дню спрашивает, где вы, куда вы пропали и почему не забираете её домой.

— Спасибо тебе большое, мама, и прости, что взвалил на тебя столько всего.

— Что ты такое говоришь, я тебе мать, или кто? Я всегда буду рядом и всегда помогу. Ты, главное, поправляйся скорее, дочь по тебе сильно скучает.

— Сам о ней только и думаю. Что с ней? К врачу сходили?

— Сейчас уже лучше. Но когда мне её привезли, она вся в слезах была, температура высокая и сама вся испуганная и заплаканная.

— Подожди, что значит: когда тебе её привезли? Я думал, Алину забрала Светлана или ты! — я что-то совсем запутался.

— Ну как я её могла забрать, если мне никто не сообщил? Алинку помощница Олега привезла.

— Мама, я ничего не понимаю. Что всё это значит? Моего ребёнка с температурой отдали чужому человеку? Ты сейчас серьёзно, да? — черт, у меня и так голова трещит по швам, а после таких новостей боль становится просто невыносимой.

— А что им оставалось делать? Они не смогли дозвониться до тебя. А твоя жена сказала воспитательнице, что её нету в городе, и чтобы звонили тебе, а потом и вовсе отключила телефон. Им ничего не оставалось, кроме как позвонить тебе на работу. И это считай нам всем вдвойне повезло, что у помощницы был мой номер телефона, а меня-то воспитательница знает, иначе бы Алину нам не отдали! Им пришлось бы оповестить органы опеки и вызвать полицию, не представляю в итоге, когда бы тогда Алинка наконец помощь врача получила...

Я лежал и ничего не мог понять. Когда моя жизнь стала походить на какую-то трагедию? Жена, зная, что дочь болеет, отключила телефон. Маникюр у неё, запись на месяц вперёд! Впервые мне хочется придушить Лану.

Теперь мне понятно, почему жена так поспешно ретировалась, едва я начал спрашивать о дочери. И на самом ли деле она ночевала здесь, когда узнала что со мной случилось? Если да, то почему это не сходится с её внешним видом? Она выглядела отдохнувшей, вся при параде, на одежде ни складочки, макияж, причёска. После ночи в коридоре больницы, люди обычно так не выглядят. И если это ложь, в чем ещё жена мне солгала?

Когда Лана так изменилась? Что я пропустил в наших отношениях, раз любимая превратилась из милой и доброй девушки в настоящее чудовище?

Наверное, эти мысли отразились на моём лице. Потому что в следующий момент мама с печалью в голосе сказала:

— Дима, ты ни в чем не виноват. Ты идеальный муж и очень хороший отец. Ты очень добрый и отзывчивый человек. Просто есть люди, которые пользуются этим. Твоя Светлана именно такая, я тебе с самого начала это говорила, но ты был ослеплён любовью к ней. Поэтому и не видел её недостатки. А она далеко не такая, какой видишь её ты.

— Я не знаю, мама. Я уже ничего не знаю и не понимаю. Если ты права насчёт Светланы, то это полный кошмар, потому что за мою ошибку придётся расплачиваться моему ребёнку, который ни в чем не виноват.

— Алинку не дадим в обиду. Это вертихвостка слишком долго пользовались тобой, пора поставить её на место.

— Поставлю, но позже. Сейчас не время разбираться с ней. Мне сначала на ноги нужно встать. А отношения с ней я уже потом выясню.

— Ты прав, сынок. Не будем на неё отвлекаться. Самое главное, чтобы ты поправился, об остальном подумаем после.

— Мам, прости, но я устал, спать хочется. Долго не могу бодрствовать, постоянно ко сну клонит.

— Да, конечно, тебе отдыхать побольше нужно. Доктор говорил, что после твоих травм и препаратов сонливость вполне ожидаема, но постепенно, по мере твоего выздоровления всё пройдёт.

— Ну, понадеемся на это. И вот ещё что. Алинку пока не надо привозить ко мне. Не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии.

— Хорошо, сынок, ты отдыхай, а мне уже домой пора. Я соседку попросила посидеть с Алиной, пока она спит, тебя решила проведать. Но если она проснётся без меня, начнёт капризничать. И так переживает, что её все бросили. Ты отдыхай, а я пойду.

— Вечером позвони мне, хочу с дочерью поговорить.

— Прекрасная мысль, она очень обрадуется. Так скучает по тебе, каждый час спрашивает.

Я кивнул, не в силах больше держать глаза открытыми. Не успела мама уйти, как я опять провалился в темноту.

Глава 7

ДМИТРИЙ

С тех пор, как пришёл в себя, я нахожусь в больнице уже неделю, но моё состояние до сих пор без изменений. До пояса всё болит, как прежде, но самое ужасное, что чувствительность к ногам так и не вернулась. Я без посторонней помощи абсолютно ничего не могу сделать.

Ничего, даже самые простые естественные потребности тела — только с помощью медперсонала Такое состояние пугает меня, но я постоянно проваливаюсь в полубессознательное состояние