Райский остров - Джилл Барнет

Маргарет шарахнула дверью хижины, схватила пистолет и опрометью метнулась обратно. По пляжу и песчаным дюнам к воде мчалась она так быстро, как не бегала никогда в жизни. Там, в отдалении, то появлялась, то пропадала на поверхности воды голова Хэнка. Широкими кругами двигался и черный плавник акулы. Маргарет, не переводя дух, что было силы летела к кромке воды, ноги ее пожирали расстояние, сердце клокотало в горле. Она крепко сжимала пистолет в руке. Судорожно глотая воздух, уже почти ничего не соображая, она неслась, едва не касаясь поверхности. В голове вспыхивали клочки разрозненных мыслей: «Расстояние? Опоздала? Близко? Далеко? Что?»

Маргарет резко остановилась, подняла пистолет дрожащей рукой, вскинула его на согнутый локоть другой, прицелилась и нажала на курок. Она выстрелила четыре раза подряд.

Кровь забурлила в воде, сначала пошли розовые круги, потом – цвета вина.

Она выронила оружие и застыла в ожидании. Чья это кровь? Вдруг Хэнка? Или все-таки акулы? Затем вдруг рванулась, пробежала несколько шагов. Снова остановилась как вкопанная: волны принесли к ее ногам кровь. Она с трудом подняла глаза. Ее всю трясло. Темная голова Хэнка виднелась рядом с неподвижной массой акулы.

– Хэнк! – завопила она во весь голос, потом приложила ладони ко рту рупором и опять позвала его.

Он поднял руку в ответ, чтобы показать ей, что жив. У Маргарет вырвался полукрик-полустон, колени подогнулись, и она осела прямо в волны, но тут же вскочила и вновь стала пристально вглядываться в даль. Есть ли у него кровь? На руках? Боже милостивый, есть!

Он двигался как-то странно, как будто одна сторона не действовала. Неужели она попала в него? Красная полоска тянулась за ним по воде. У нее еще мелькнула какая-то дикая мысль о Рождестве и красных бантах.

Маргарет зажмурилась. «Ты просто истеричка». Она подняла глаза. Красный след продолжал виться за ним по воде. Пуля задела его. «Господибожемой».

Маргарет пробежала еще немного по воде. Он что-то прокричал. Она застыла на месте, руки бессильно опустились.

– Вернись назад, черт подери! – Хэнк в это время шел по отмели к берегу.

Маргарет побежала навстречу, нырнула и поплыла так же яростно, как бежала. Вскоре она уже слышала, как он ругается.

– Разреши мне помочь тебе, Хэнк.

– Смитти! Какого черта!

Он стоял на отмели, странно скособочившись и как будто скрывая от нее свои раны.

– Да не будь же ты таким ослом, – причитала она. – Хоть раз в жизни ты можешь принять от кого-то помощь или нет? – Она подплыла поближе, но в этот момент волна накрыла их обоих. Вскоре она почувствовала, что ее ноги уже достают до дна, и встала. – Ты ранен? Я попала в тебя? У тебя кровь, Хэнк, Боже мой, кровотечение! – Она почти рыдала.

Но Хэнк в ответ выругался, сделал непонятное резкое движение, и она наконец увидела, что он не закрывает раны рукой, а тащит по воде за собой огромный чемодан. Маргарет схватила баул за ближайший к ней край и тут увидела, что рука Хэнка все-таки кровоточит. Она взялась-за ручку рядом с ним, и они вдвоем потащили свою кладь на берег. Там почти одновременно упали на песок, чтобы отдышаться. Маргарет села, а Хэнк откинулся на баул и вытянул вперед ноги.

– У тебя кровь, – повторила Маргарет, оторвала подол и так уже изорвавшейся юбки и обмотала небольшую, но глубокую рану на руке. Она взглянула на него, он все еще не мог восстановить дыхание из-за травмы и перенапряжения. Он попытался что-то сказать, но она видела, что словам не вырваться из судорожно сжатых губ. Хэнк посмотрел на свою руку, как на чужую, вздохнул, опять хотел сказать что-то, но на этот раз у него застучали зубы. Она догадалась, что все это от пережитого шока.

– Гадина чуть меня не слопала, – наконец удалось ему произнести. Хэнк поднял на нее глаза и покачал головой: – Ну ты и бегаешь, Смитти! Да и стреляешь тоже.

– Что ты там делал? Зачем тебе этот идиотский чемодан?

Она и сама еще тяжело дышала, никак не могла успокоиться. Вздохнув, она мокрой щекой прижалась к его плечу. Ей так хотелось прикоснуться к нему, чтобы окончательно поверить, что он жив и вне опасности. Она закрыла глаза и произнесла вслух то, о чем не могла и думать без содрогания:

– Мы чуть тебя не потеряли. Господи, Хэнк... Слава Богу!

– Мне нужна была эта вещь, – пробормотал он ей куда-то в макушку, поглаживая ее плечо.

Маргарет с удивлением посмотрела на него:

– Зачем?

– Для тебя.

– Для меня?

Он похлопал по чемодану рукой.

– Счастливого Рождества, дорогая.

И потерял сознание.

– За тобой по-честному гналась акула? – Теодор нависал над Хэнком, почти тычась ему в лицо своей рыжей головой.

Хэнк внимательно посмотрел на ребенка, который только что не совал веснушчатый нос прямо в рану.

– Отодвинь голову, дорогой, а то я не вижу, что делаю. – Смитти была вынуждена остановиться, потом снова сделать стежок.

Хэнк изо всех сил сжал челюсти и не проронил ни слова, пока она буквально заштопывала его руку.

– Все. Готово.

Он с облегчением выдохнул. Теодор склонил голову, задумчиво осматривая руку.

– Забавно.

Хэнк нахмурился:

– Правда?

Теодор кивнул и спокойно сказал:

– Теперь мускулы не торчат.

Хэнк усмехнулся:

– Это хорошо или плохо?

Мальчик пожал плечами:

– Наверное, хорошо, – и вернулся к сестрам и к рождественскому дереву. Он уселся рядом с ними на пол, больше не интересуясь ни следами акульих зубов, ни заштопанными ранами. Рождественские подарки – вот что снова занимало его.

Маргарет и Хэнк переглянулись.

– Кровожадный мальчуган, – засмеялась она, – и не очень тактичный. Кого-то мне сильно напоминает.