Любовь авторитета, или Плата за всё - Елена Александровна Моисеева

спасти бедную и несчастную от рук Бересова. В любом случае! И встречу с Митяем подстроил ты, но сделал это так будто это рук Шейха! А ты такой чистенький и благородненький, — я смотрела на него во все глаза. Ну, пожалуйста, опровергни все, скажи, что я ошибаюсь!

— Я не ожидал, что Митяй распустит руки, прости.

Я все еще лежала на его постели, уже не в силах подняться.

— За что ты так ненавидишь Антона? Ведь дело не только во мне…Ваша взаимная ненависть длиться давно…

Ян зло ухмыльнулся и отвернулся от меня. Минут пять прошло в полном молчании. Господи, я совершенно не знаю этого человека.

— Надеюсь, ты понимаешь, — прозвучал его голос, — Что теперь ты под домашним арестом. Ты не выйдешь отсюда, пока я не дам на это разрешения.

Прошло всего лишь несколько часов, как я сижу взаперти, а ощущение такое, будто прошла вечность. Взаперти, без связи, без права на выход за территорию своей комнаты. Ближе к вечеру Ян принес мне еду, и я, с удовольствием, метнула поднос в его сторону, но не попала.

— И убирать я это не буду! — крикнула я ему. Через пять минут он пришел с тряпкой в руках, все тщательно вымыл и собрал осколки.

— Когда ты настоящая, ты мне больше нравишься, даже если при этом ты крушишь все подряд, — сказал он уходя.

— Чтоб ты сдох! — бросила я ему вдогонку.

Несмотря ни на что, ночь я проспала спокойно, без кошмаров и вообще каких-либо сновидений. С утра встала отдохнувшей, только толку от этого было ровным счетом никакого. Я пробовала читать книгу, которую обнаружила на полке, но мысли возвращались к событиям прошлых дней и неизменному вопросу: «Что делать?». Весь день я маялась, мерила шагами свою тюрьму. Пару раз подергала ручку двери — безрезультатно. Окна в моей комнате выходили во двор, звать на помощь бесполезно, это поселок, и даже если я до кого-нибудь докричусь, все дружно сделают вид, что ничего не происходит. Прыгать же с третьего этажа — это самоубийство. От таких невеселых мыслей у меня разболелась голова и поэтому выключилась я рано, на улице еще было светло.

На следующий день я повторила фокус с тарелкой завтрака, но опять не попала. Ян опять все убрал. С обедом я решила проделать то же самое, но желудок мой начал возмущаться, да и малышку нужно было кормить. Поэтому на следующий поднос с едой я смотрела с двойственными чувствами: и кушать хочется, и попасть в этого садиста тоже. Ян предупредительно покачал головой.

— Даже не думай, бросишь эту еду, буду кормить насильно.

Пришлось капитулировать перед такой угрозой, зато желудок мне сказал огромное спасибо громким урчанием.

Прошел еще один день, я уже отчаялась когда-либо выйти отсюда. Ян не уходил из дома, следил за мной и постоянно таскал мой телефон с собой.

Звонок раздался как гром среди ясного неба, как раз в то время, когда он в очередной раз принес мне еду. У меня бешено забилось сердце. Ян взял трубку и долго молчал, только его глаза неотрывно следили за мной. Потом его лицо исказила злая усмешка, и он гаркнул в телефон:

— Это Стрелок. Передай, Синице, что он жестоко ошибся в своих расчетах и уж лучше бы ему вернуться. Я не смогу долго охранять ее от Бати, — и сбросил звонок.

Сердце ухнуло вниз. Звонивший был от Антона.

— Я же обещал тебе, что скоро все кончиться, — сказал он мне, — Дня через три, я так думаю, приедет твой муж. За тобой, — он усмехнулся злой, страшной ухмылкой, от которой у меня все зубы разом застучали и внутри все перевернулось. Ухмылка убийцы.

— Убирайся вон! — крикнула я ему и от бессилия разревелась. Что мне теперь делать? Как дать понять Тошке, что эта ловушка?

Отец пропал, мать у Бересова. Все летит в тартарары, и теперь я являюсь оружием против него.

На этот раз была ночь. Темная, без звезд и луны, и я на детской площадке во дворе какого-то дома. Железные прутья, длинная лестница, и вот я на верху какого-то немыслимого строения. Высоко, даже жутко.

— Привет.

Я обернулась и увидела Лешку.

— Привет.

— Твое время пришло. Пойдем со мной, — и протянул мне руку.

Вот оно — спокойствие, безмятежность, без боли, больше ее не будет…Только спокойствие и тишина….

— Мама! — откуда-то раздался голос Кира. Я резко отступила на шаг назад.

— Но у меня есть сын! Я не могу его оставить!

— Доверься мне, пошли со мной…

Лешка продолжал тянуть ко мне свои руки, ласковый взгляд окутывал теплом…А я ведь так не хочу возвращаться! Там холодно и грязно…Я шагнула ему на встречу.

— Мне без тебя было так одиноко, — сказал Алеша.

Я протянула к нему свои руки и, на мгновенье, в его глазах промелькнула злоба и ликование. Что это?

Одиноко в раю ангелу?

— Ты не он! — крикнула я ему и убрала руки.

Он почернел лицом, взмахнул огромными черными крыльями и рассыпался в прах. Сразу повеяло холодом, а на месте черного ангела я увидела лужу крови. Господи, как страшно! Я поскользнулась и упала в эту лужу. Кровь на ногах, руках…Кровь везде…

Проснулась я от дикого жара и боли внизу живота. Едва коснувшись рукой лба, я тут же ее отдернула. Рука была липкой. В немом ужасе, еще не очнувшись от ночного кошмара, я включила ночник и тут же взвыла от отчаянья и страха — кровь.

Через минуту возле меня уже стоял Ян, практически, в чем мать родила, и непонимающе на меня пялился спросонья. Тут и до него дошел смысл происходящего.

Вся моя постель была в крови, а дикая боль внизу живота, не давала усомниться в ее происхождении.

Я потеряла малышку.

Ян смертельно побледнел и заметался по комнате, крича на весь дом:

— Маленькая моя, я сейчас… скорую вызову…

Я честно пыталась сфокусировать свой взгляд на нем, но все оставалось размытой картиной. Но самое страшное, я ничего не чувствовала — ни сожаления, ни горя от потери….

— Не нужно скорую. Поздно, — наконец смогла вымолвить я, онемевшими губами. Ян непонимающе уставился на меня.

— Ты вся в крови, — зачем-то сказал он, будто я сама этого не вижу. После моего молчания на его лице отразился настоящий испуг. Он подскочил ко мне, как ужаленный и рукой пощупал пульс, а затем лоб.

— Матерь Божья, — прошептал он белыми губами. И в этот момент я куда-то провалилась.

Обрывки двух голосов врезались