Жестокии развод - Ария Тес

Ты мудак или Артур? Решай… Слова мелкого отбиваются внутри. Я заглядываю в глаза Артема и вижу там только ему присущую мягкость. Точнее, ее мягкость…

Они так похожи…

– Он прав, Арт, – тихо говорит брат, – Тебе необязательно уходить. Если честно, то тебе обязательно остаться…

– Зачем? – шепчу, а потом бросаю на него еще один взгляд и еще тише добавляю, – А главное – как?

Артем смотрит на меня довольно долго, и он все понимает. Мягко улыбается, потом подходит и тянет за курту.

– Вот так. Все просто, когда не пытаешься усложнить себе жизнь.

– Она…

– Ей не нужно, чтобы ты объяснялся, поверь. Ей будет достаточно того, что ты остался. Она очень по тебе скучает, Арт. Если ты сейчас уйдешь, то она тебя и потом примет, конечно, но ты снова сделаешь ей больно. Может быть, достаточно?…

31. О прощении… Галя

Мне совершенно не хочется выходить из комнаты, но вместе с тем, я понимаю, что выйти все равно придется. Я не спрячусь от своих переживаний за закрытой дверью спальни, даже если очень плотно прикрыть глаза и это представить. Бесспорно, такой путь равен простому пути, но просто – это не всегда о правильном. Вообще, чаще всего наоборот: просто – это о простом в моменте, зато потом расхлебывать и расхлебывать.

Я предпочитаю не откладывать на потом и не растить себе долгов.

Одевшись, пару мгновений медлю, а потом все-таки открываю дверь и сразу слышу задорный смех с кухни. Это хорошо, что он звучит. Может быть, и мне стоит по-другому смотреть на ситуацию? Он же пришел, в конце концов. Ко мне. А значит, у меня все еще есть надежда, что когда-нибудь…он вернется непросто, как тень прошлого…

Прикрываю глаза. В квартире стоит аппетитный запах свежеприготовленного омлета и кофе, а смех становится громче. На душе моей теплее…это не одно и то же, конечно, но я благодарна Олегу, Артему и Ивану за то, что они приносят в мой дом эту теплоту. Она же благодаря им живет здесь, и кто бы что ни говорил, думаю, по итогу, все мы были нужны друг другу. Я здесь не герой…мы как будто бы все герои…

Вздыхаю и киваю самой себе. Ничего страшного. Артур ушел, но это не значит, что он ушел навсегда. Возможно…

Прерываюсь на половине произнесенной про себя мысли, когда поворачиваю. Первое, что я вижу – это глаза своего старшего сына, который сидит лицом к двери и пьет чай.

Застываю.

Он тоже замирает, глядя на меня. Как маленький, испуганный котенок…несмотря ни на что, сейчас он выглядит именно так.

Маленьким.

– …а потом я взял и шлепнулся прямо на задницу, – хохочет Иван, после чего кухня снова взрывается смехом моих парней.

Артур бросает взгляд в сторону, будто бы смущается сильнее. Я делаю пару аккуратных шагов к нему. Мне будто бы страшно быть сейчас резкой и спугнуть…словно одно неосторожное движение, и он, как мираж, растает…

Но он сидит.

Он здесь.

Он остался.

И сердце мое сжимается, поет, а на глазах появляются слезы.

– Ты не ушел… – шепчу тихо, а вокруг все затихает.

Будто бы в вакууме…

Всего несколько мгновений я чувствую на себе взгляды присутствующих, а потом они, не сговариваясь, перестают пялиться, но не спешат говорить дальше. Артур откашливается и кивает.

– Да. Не ушел. Ты же не против?

Снова повисает тишина. Вопрос звучит без вызова.

Я знаю, что нельзя смотреть на него, как на священный Грааль, который ты нашел после долгих лет поиска, а теперь поверить не можешь в свое счастье. Я это знаю. Такие взгляды могут раздражать и без того нервную обстановку…Поэтому взяв себя в руки, я хмыкаю и киваю пару раз, а потом сажусь за стол, будто ничего особенного не происходит.

Надо вести себя адекватно. А главное – по уму. Не придавать значения…даже если мне хочется буквально налететь и никогда не отпускать своего ребенка из объятий.

– Конечно, не против, это даже хорошо. Ты должен объясниться по поводу вчерашнего, дорогой. Где ты был? Что ты пил? И какого черта ты это пил!

Придаю голосу деланную строгость, хмурю брови, как приличный родитель. Это адекватная реакция на выходку своего ребенка – я знаю; но она сейчас особенно сложно дается.

Артур пару секунд молчит. Мне кажется, он совсем не этого ожидал, но еще через мгновение я почти вижу улыбку в уголках его губ. Он благодарен за то, что я не стала акцентировать внимание на том, что он остался, будто такой расклад событий для меня стал совершенной неожиданностью. Он, конечно же, стал, и мы об этом оба знаем, только…именно так повести себя было бы правильно, чтобы не добавлять чувства вины, которое и без того его душит. Я же вижу…

– Да, я поступил глупо, – говорит он тихо, – И неприемлемо. Такого больше не будет, прости меня.

Мне достаточно.

Я слегка киваю, а потом тянусь к тостам с авокадо. Изо всех сил стараюсь не заплакать…

За этим коротким «прости меня» стоит гораздо большее, и это чувствуется в каждом звуке и каждом мгновении, которое окутывает нас с ног до головы. Он извиняется не за то, что было вчера, а за все, что случилось задолго «до», и я прощаю. Мать всегда простит своего ребенка – я знаю, но когда она чувствует, как сильно ее ребенка подкашивает и волнует что-то? Ей ничего больше и не нужно слышать. Прощение приходит само по себе, оно искрится под сердце и распространяется по всему телу вместе с кровью.

Мне достаточно. Я не хочу, чтобы он стоял передо мной на коленях, мне не нужны его объяснения. Они лежат между его слов огромным пластом, который находит отклик в моей душе, а главное – я ничего себе не придумала. Артур опускает глаза и будто бы сжимается. Он напряжен. Ему больно. Чего еще мне от него ждать и требовать? Никто себя не накажет сильнее, чем сам человек, а мой сын себя наказывает. Это я тоже чувствую, и это мне уже не нравится…

Дальше завтрак проходит в тишине, а потом в ней же утопает поездка до школы. Я пыталась предложить Артуру не ходить сегодня, но он отказался наотрез. Думаю, ему нужно дать еще