Мастер и Жаворонок - Бринн Уивер

— Плюнь на него и погладь.

Ларк без колебаний делает, как я прошу, плюет на головку, начиная томно гладить рукой от основания к кончику. Темп медленный, хватка сильная. Из моей груди вырывается стон, когда я откидываюсь назад и борюсь с желанием закрыть глаза, наблюдая, как она щедро одаривает своим вниманием мой член. Я столько раз мечтал, чтобы она вот так прикасалась ко мне, но реальность в тысячу раз лучше.

И я никогда не смогу насытиться.

Провожу костяшками пальцев по ее щеке и запускаю руку в ее волосы, чтобы собрать их в кулак.

— Ты помнишь стоп-слова? — спрашиваю я, и Ларк кивает. — Хорошо. Дважды постучи по моей ноге, если оранжевый. Три раза — чтобы остановиться. В противном случае, заглотишь каждый дюйм, поняла?

Ларк коротко кивает мне и сверкает мрачной улыбкой, я прижимаю ее рот к своему члену и попадаю в рай.

— Господи Иисусе, — шиплю я, когда Ларк проводит языком по головке и сжимает губы вокруг ствола. От влажного жара ее рта, у меня кровь шумит в ушах. Задержанное дыхание обжигает грудь, пока я, наконец, не выдыхаю. Я позволяю ей сделать несколько неглубоких движений, чтобы привыкла к длине, потом крепче сжимаю ее волосы. — Ты же сказала, что будешь моей маленькой развратной шлюшкой, герцогиня. Ты можешь лучше.

Я прижимаюсь к ее горлу, и Ларк давится, а в ее глазах блестят слезы. Я делаю это снова, и она стонет. В третий раз она мычит, слезы текут по ее щекам, вид ее смазанного макияжа, припухших губ и этой чертовой портупеи сводит меня с ума от желания.

— Нет ничего прекраснее, чем превратить идеальную принцессу в чертову шлюху, — выдавливаю я из себя, ускоряя ритм глубоких толчков. — Держу пари, твоя киска такая влажная, что с нее стекает по бедрам.

Ларк хнычет.

— Засунь туда пальцы и покажи мне.

Ларк ведет рукой вниз по своему телу, пока я продолжаю ритмичные толчки, каждый из которых ударяет по задней стенке ее горла, она стонет и всхлипывает. Ее глаза закрываются, когда она трогает себя, а затем поднимает руку, и доказательство ее желания блестит на пальцах.

Свободной рукой я беру ее за запястье, подношу пальцы к своему рту и посасываю.

Сладкий и соленый вкус обволакивает мой язык, и я почти теряю чертов рассудок.

Вынимаю член из ее рта и быстрым движением обхватываю ее за талию, поднимая в воздух, чтобы положить на кровать. У нее едва хватает времени сориентироваться, я ставлю ее на колени, наклоняю вперед, сам опираюсь на руки, и зарываюсь лицом в ее промежность.

Ларк издает отчаянный крик, когда я провожу языком по ее набухшему клитору и осыпаю ее киску поцелуями. Каждый издаваемый ею звук оставляет неизгладимый след в моем сознании, как и чернила на моей коже. Ее вкус врезается в мою память, как клеймо. Эта женщина — моя.

И я пожираю ее так, словно хочу поглотить ее душу.

Ларк извивается, стонет и сжимает в кулаках простыни, но я не выпускаю ее из своей хватки. Одной рукой сжимаю ее за бедро, другой — за портупею на спине. Я подвожу ее к грани оргазма и оставляю там, останавливаясь всякий раз, когда она приближается к кульминации, и возобновляю свои усилия, когда она начинает расслабляться. И как только она начинает умолять, я опускаюсь на колени и дую струйкой воздуха на свою слюну и возбуждение, скопившиеся у ее входа.

— Нет, — шепчет она, бросая отчаянный взгляд через плечо. — Пожалуйста.

Паника утихает, когда она видит, как я снимаю штаны с трусами и отбрасываю их в сторону.

— Я не разрешал тебе двигаться.

Ларк снова встает на четвереньки, но, похоже, ей требуется огромное усилие, чтобы оторвать взгляд от моего тела, и эта деталь заставляет мое сердце биться сильнее.

— Я проходил обследование, — говорю я, опуская одно колено на кровать, а затем и другое, и это движение вызывает дрожь предвкушения по почти обнаженному телу Ларк. — Все чисто. Ты принимаешь контрацептивы?

— Да, — тяжело выдыхает она, и ее голос становится едва слышнее шепота. — Я хочу тебя, Лаклан. Пожалуйста.

Я провожу головкой члена по ее клитору медленными круговыми движениями, потом прижимаю к ее входу, когда она вздрагивает, затем снова к клитору, сводя ее с ума.

— Ты можешь умолять лучше.

— Пожалуйста, Лаклан. Мне нужно почувствовать тебя. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить, — наступает пауза, она задерживает дыхание. На секунду повисает неуверенность, и я провожу своим членом по ее киске, ожидая, когда она закончит фразу. — Я хочу, чтобы мой муж меня оттрахал.

Мои движения замедляются по мере того, как ее слова доходят до меня и оседают в груди. А затем я прижимаю свой член к ее входу и вгоняю в нее только кончик, наслаждаясь облегчением в ответном стоне Ларк.

— Хорошо, что ты купила лед, герцогиня, потому что я раздолблю твою тугую киску, — я вхожу чуть глубже и весь дрожу, когда ее вагина сжимает мою эрекцию. — Когда я сказал, что буду трахать свою жену до изнеможения, я это имел в виду.

Я вхожу во всю длину, и мы оба вскрикиваем, когда нас поглощают удовольствие и потребность. Вытаскиваю член назад до кончика и вхожу снова. И снова. И снова, пока не улавливаю ритм долгих, глубоких толчков.

Ларк хнычет, стонет и просит о большем. Она повторяет мое имя. Я прижимаю ее грудью к матрасу и хватаюсь за ремень портупеи. Каждый толчок глубокий и беспощадный, именно так, как она просит, как умоляет двигаться сильнее, глубже. И когда сам чувствую, как во мне нарастает оргазм, как по нервам пробегает электрическое напряжение, я протягиваю руку и обвожу ее клитор. Ларк вскрикивает, выгибая спину и дрожит всем телом. Ее вагина сжимается вокруг моей эрекции. Я не могу сдерживаться, изливая в нее потоки спермы так глубоко, как только могу, пока меня не начинает трясти и я едва могу стоять на коленях. Сердце стучит в ушах, заглушая все остальные звуки.

Я выхожу из нее, падаю рядом и притягиваю к себе. Ее тело содрогается после оргазма, мое дыхание щекочет ее кожу на спине. Эйфория и облегчение воцаряются в тишине, которая окутывает нас. Мы долго молчим, пока мое сердце не начинает биться в ровном ритме, а ее дыхание не замедляется. Ларк рисует узоры на моей руке, будто мелодии на