Лицо с обложки - Юлия Белкина

«Но как же мне теперь выпутаться? Как выпутаться?»

В ответе Зоя не нуждалась. Она и так знала, как следует правильно поступить. Следует все честно рассказать Борису! Но в том-то и дело. в том-то я дело, что поступать правильно не хватало сил. Настоящая Зоя могла бы, а она — нет?

И так же, как семь лет назад, она не могла взвалить на себя бремя ответственности за содеянное. Она ничего не могла рассказать мужу…

Глава 5. ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ ЯНВАРЯ

Рубен

Черные лебеди выходили на берег и, смело разгуливая между столов, получали из рук гостей пансиона кусочки хлеба. Ваня и Миша во время завтрака с Зоей скормили лебедям все круассаны. После чая братья убежали на занятия греблей. Проплывая вдоль берега, они что-то кричали Зое из лодки и махали руками.

Мальчикам уже исполнилось по шестнадцать, и, глядя на них, Зоя задумывалась: что дальше? Куда пристроить братьев? Нужно их учить… Хоть бы они учились! Ваня (в школе сверстники зовут его Иван, с ударением на первый слог) похож на маму: красив, даже слишком красив для мужчины, с обаятельной веселой улыбкой, душа компании… На него уже засматривались девушки, и каждый такой взгляд ей, старшей сестре, — ножом по сердцу. Зое хотелось, чтобы Ваня был осторожнее! Чтобы он хоть немножко походил на брата.

Миша (в школе его называли Майк) все еще чуть заметно прихрамывал. В детстве он перенес три операции, возможно, врачи назначат четвертую… Из-за перенесенных в детстве страданий он вырос задумчивым и не по годам взрослым. Глядя на него, Зое хотелось, чтобы Миша поучился у брата беззаботному отношению к жизни.

Хорошо, что братья дружат между собой, как это хорошо! Она им миллион раз говорила: держитесь друг друга. У вас больше никого на всем свете нет!

Они смеялись:

— А ты?

— А я ваша злая тетка, — отвечала она с суровой миной.

…Братьям это нравилось. Им нравилось, что у них есть настоящая семейная тайна!

Появилась эта тайна давно, еще тем летом, когда из Москвы пришло сообщение, что Зоя умерла, что ее убили. Бабушка Гедройц одолжила кучу денег и поехала в Москву, за Зоей и Леной. Вернулась она в почтовом вагоне, с огромным свинцовым ящиком, пропахшая валидолом и валериановыми каплями, но твердая, как всегда. Только лицо у бабушки Гедройц почернело. Встречал ее Ваня. Опережая готовый вырваться Ванин крик: «А где Ленка?» — бабушка отвела его в сторону и приказала молчать. «Лена пропала. Никому ни слова, это тайна, ты понял?» Ваня понял: это тайна для всех знакомых, соседей и любопытствующих.

Лицо бабушки просветлело только в тот день, когда неожиданно почтальон принесла письмо из-за границы. Из-за огромной важности ею не бросили в почтовый ящик, а позвонили рано утром в дверь и попросили бабушку расписаться в ведомости. Братья смотрели, открыв рты. Никогда они не получали ниоткуда таких важных писем, избушка Гедройц равнодушно взглянула на конверт и как бы слух самой себе пробормотала: «А, это от Вали, он уже выехал из Казахстана в Германию». Любопытство в глазах почтальонши сменилось разочарованием. Закрыв дверь, бабушка надорвала конверт, прочла письмо, затем отвела братьев подальше от двери в комнату, закрыла форточку и сказала: «Это от Лены. Она в Германии. Никому не говорить, вы поняли? Это наша тайна».

Братьев разбирало любопытство, что делает Ленка в Германии? Бабушка ответила односложно: работает. По малолетству такой ответ восприняли как должное.

Следующее письмо они получили не скоро. Лена писала из Франции и звала их к себе. Сначала бабушка Гедройц слетала на разведку, братьям приказав держать язык за зубами, куда и к кому она едет. Официально (т. е. для соседей) она ездила в Казахстан на похороны к дальней родне, для чего на старости лет и выправила заграничный паспорт. Соседи, поймав Ваню с Мишей, задавали наводящие вопросы, но братья молчали, как партизаны.

Вернулась бабушка через месяц со светлым лицом, даже слегка золотистым от загара, и развила кипучую деятельность. В считанные летние месяцы продала квартиру, и в сентябре, вместо того чтобы скучно, как все, учиться в школе, Ваня с Мишей полетели на самолете. Сначала в Москву, видели почти всю столицу из окна такси, ночевали в настоящей гостинице в городе Химки. Аж на двух такси добирались от аэропорта Домодедово до Химок — столько везли с собой мешков и чемоданов!

Лейка источала их в аэропорту Франкфурта. Братья едва ее узнали, зато она их увидела сразу. Ну еще бы их не заметить, и так народ оборачивается с любопытством: старый осел молодого везет! Старуха катит в инвалидном кресле мальчика, а другой едва за ними поспевает.

После первых поцелуев, объятий и восклицаний братья выяснили удивительную вещь: Лену теперь следует называть не Леной, а Зоей. И не сестрой, а тетей. И фамилия у нее не Ерофеева, а Гедройц, и по документам она теперь выходила родная бабушкина дочь. От всех этих метаморфоз у братьев голова пошла кругом, но бабушка им строго наказала:»Слушайтесь во всем Зою. Она ваша тетя. Не удивляйтесь и не спрашивайте. Это наша тайна, вы понимаете?» Братья трясли русыми чубами, как жеребята…

Бабушка первой подала пример, ни разу, ни в глаза, ни за глаза, ни в разговоре не упомянув настоящего Зоиного имени. Поначалу братья путались, о какой Зое в данный момент идет речь: «Ба, ты о ком? О настоящей Зое или о ненастоящей?» Бабушка Гедройц подобные разговорчики пресекала: «Я говорю о тете Зое, а не о нашей Зое. Пора давно понять». И постепенно братья так привыкли, что и в глаза, и за глаза называли Зою «our aunt» — наша тетя…

Официант протянул Зое розу, завернутую в золотой креп. Она удивленно вскинула голову. Официант пояснил: вам послал цветы господин, что завтракает в ротонде. Зоя обернулась, удивленно прищурилась: кто бы это мог быть? Увидела тяжелый взгляд из-под насупленных бровей, властное лицо с крупными чеканными чертами, но не узнала, не вспомнила и равнодушно отвернулась, воткнув розу в пансионную вазу с цветами, стоявшую на каждом столике.

Не дождавшись благодарности, приставший цветы господин поднялся, прошел по зеленому газону и сел за ее столик.

— Простите, мы знакомы? — уточнила Зоя.

— Нет, но я вас знаю. В прошлый раз вы убежали так неожиданно, что я не успел с вами познакомиться, — тоном, каким делают замечания своим подчиненным, заметил собеседник. — Вы