Лицо с обложки - Юлия Белкина

— Нет. Что?

— Не сейчас. Когда увидимся. Жди…

Борис заметил, что я сижу с отсутствующим видом, прижимая мобильный к уху. Поскольку я молчала, муж решил, что мой собеседник отлучился на минутку и я просто жду продолжения разговора. До начала вечернего выпуска новостей оставалось несколько минут, и ему хотелось закончить свою мысль.

— …Троянского коня! — продолжал он. — Как ни обидно это признавать, в свое время Роберт именно по этой причине невзлюбил мою Дашу. Он даже не пытался этого скрывать. Я не понимал, чего он добивается. Казалось, Роберт не допускает мысли, что его сын приведет в семью постороннего человека, и в то же время хотел заполучить принца-наследника! В конце концов, он добился, чего хотел: Митя остался одиноким волком, только не знаю, кто от этого выиграл? Теперь я даже рад, что Даша с ним рассталась. Сомнительное счастье — оказаться невесткой Роберта Ханьяна. Герман и надежнее, и проще…

Глядя на мужа, я утвердительно кивала: конечно, конечно, я полностью с тобой согласна…

Но не слышала ни единого его слова.

Глава 3. ШЕСТНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

Ультиматум

Борис не удивился, когда в понедельник утром жена сообщила ему, что собирается в Англию повидать племянников.

— Конечно, если тебе хочется, поезжай, — спокойно согласился муж.

Для Зои эта поездка окажется полезной, решил он. Раз жена затосковала по загранице, пусть проветрится. Нигде человек не ощущает тоску по дому сильнее, чем за границей. Затоскует — вернется, тем приятнее будет встреча.

Он попытался пошутить, что дружба с Дашей повлияла на жену в обратную сторону — вместо того чтобы расшевелить его дочь, Зоя сама поддалась ее «тлетворному» влиянию… Но шутка не удалась. Жена посмотрела на него с затаенной болью и молча ушла в свою комнату. Эти тонкие натуры никогда не поймешь! Но Бориса беспокоило не настроение жены. Его беспокоило настроение Веры. Позавчера, когда они встретились и доме у Даши, Bера снова затронула болезненную тему;

— Мне показалось, что в последнее время ты избегаешь меня…

Борис почувствовал себя прижатым к стенке. Он стал оправдываться. Он так занят! Работа, открытие торгового центра…

Вера усмехнулась:

— О твоей работе я все знаю, это и моя работа тоже. Борис, я не понимаю, почему ты до сих пор нс свел свою фифу с Робертом? Чего ты ждешь? Или тебя увлекла безоблачная супружеская жизнь? Пора с этим завязывать. Уговор есть уговор. Поразвлекался, и хватит, пора заняться делом!

Она говорила долго и жестко, как на собрании директоров. Борис терпеть не мог, когда на него давили. Чем больше правды было в словах сообщницы, тем сильнее ему хотелось послать ее к чертовой матери! Спохватившись, что перегнула палку, Вера сменила тон.

— Боря, скажи, что тебя беспокоит? Ты передумал? Он сам не мог понять.

— Может быть, пока отложим? — предложил он. — Дела идут неплохо.

— Дела идут неплохо благодаря мне! — жестко отрезала любовница. — Благодаря тому, что я подсовываю Роберту липовую финансовую отчетность. Я сижу на пороховой бочке! Роберт не идиот, и я не хочу сложа руки дожидаться того прекрасною момента, когда он поймет, что мы с тобой элементарно его обворовываем!

— Тихо, не кричи. — испугался Борис, хотя в бильярдной, кроме них, никого не было. Герман вышел за мелом.

Вера резким жестом поправила короткие волосы, нервно потянулась за сигаретой.

— Короче, мой милый! Я знаю тебя как облупленного, ты привык выезжать на хрупких женских плечах…

Борис возмутился:

— Прекрати!

Вера ткнула в его сторону сигаретой.

— Нет, это ты сейчас заткнись и дай мне договорить.

Ты женился ради карьеры — раз, ты женился ради денег — два! Ты перетрахал пол-Союза — три, и всегда бабы тебя вылизывали и опекали — четыре? И не пытайся мне лгать, милый мой, я знаю тебя с тех пор, как Даша пешком под стол ходила, и знаю насквозь. Так вот: или твоя распрекрасная мамзель перекочует в постель Роберта, или…

Вера сделала паузу. Борис напряженно слушал. Не выдержал, первым спросил:

— Ты что, ставишь вопрос ребром: или ты, или она?

Вера едва нс расхохоталась.

— Заметь. Боря, я не ставлю вопрос ребром: «Я или она!» — сказала она с милейшей миной и неожиданно рявкнула:

— Я ставлю вопрос по-другому: «Ты или я?» Понял? Я не собираюсь спокойно ждать, когда Роберт заметит, что я ему лгу! Если ты вдруг решил сохранить статус-кво — ради бога, оставляй себе эту куклу, а я выхожу из игры и умываю руки. Правда, я не знаю, как ты объяснишь Роберту пропажи кучи денег, но это не моя головная боль. Я не собираюсь дальше прикрывать тебя. И не гарантирую, что буду молчать, если Роберт захочет с пристрастием допросить меня, куда утекли мани!

Борис понял, что Вера потеряла терпение и жутко разозлена. Она выплескивала с эмоциями накопившуюся за эти месяцы досаду и страх. Он постарался убедить любовницу, что вовсе не передумал и что в самое ближайшее время приложит все усилия для того, чтобы Роберт закрутил роман с его женой. Вера сделала вид, что поверила, по крайней мере, расстались они более тепло, чем встретились, но примирение следовало сцементировать, или, как говорил Моруа, вбить «золотой костыль дружбы». Любовницу терзала ревность, и поездка жены в Лондон показалась старому ловеласу лучшим выходом из ситуации: у него оставалось время для Веры.

Следовало умилостивить разбушевавшуюся фурию романтическим вечером в интимной обстановке…

Глава 4. ВОСЕМНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

Ожидание

В Лондон Зоя прилетела в среду утром. Остановилась в отеле «Хемпбелл» в районе Портобелло-Роуд, в номере на первом этаже (по русским меркам на втором, окнами выходящем в японский сад. Здесь она часто останавливалась во время своих прежних приездов в Лондон на дефиле или съемки. В этом городе, где ей так часто приходилось бывать раньше, сейчас — одна, без мужа, — она почувствовала себя свободной, словно и не было в ее жизни замужества, переезда, скучной работы над организацией детского модельного агентства и всех других гнетущих проблем.

Казалось, она снова в Лондоне по работе. Загляни за угол, и встретишь знакомое лицо. Она могла бы позвонить кому-то из лондонских знакомых, съездить в гости к Ясмин Лебон, порадоваться ее супружескому и материнскому счастью… Но нужно было побыть одной, подумать. Гуляя по Кенсингтон-Парк-Роуд, из магазина в магазин, она думала: «Зачем мне все это? Убегу! Убегу!» И змеюка, свившая