Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы - Лидия Милеш

И тут Торговец сделала довольно странную вещь. Она улыбнулась, дотронулась до ошейника и сняла его так, словно это было обычное украшение. Удивленный взгляд Лив она отметила и даже загордилась, но все же решила объяснить:

— В том переулке, когда мой дорогой Альберто превратился в крысу, я поняла, что мои силы вернулись. Не на минуту или две и даже не на день, а навсегда. Их стало даже больше и я могу очень многое.

— Тогда почему ты все еще здесь? — насторожилась Лив. — И почему ты просила меня превратить Альберто в крысу навечно?

На этих словах Альберто недовольно поднялся на задние лапки и посмотрел на Торговца с таким укором, что той впору было сгореть со стыда.

— Ну не могу я с ним ничего сделать, — призналась ведьма. — Рука не поднимается. Размякла, подобрела, в порыве гнева и убить могла, но не убила же, а дальше… Но я нисколько не жалею. Альберто заслужил то, что получил.

Крыса вздохнула и опустила голову.

— И не надо так смотреть. Да, ты полностью заслужил. И если ты думаешь, что я не оставлю тебя крысой навечно, ты сильно ошибаешься. Пусть я не смогла этого сделать, но другие смогут. Это если Лив не захочет мне помочь. Уверена, что не хочешь? Ритуал надо провести на полной луне.

— У меня завтра костер, сожжение, смерть, — напомнила Лив. — В общем, планов много, никак не успеваю.

— Ах, ну да. Значит, будем искать кого-то другого.

— И все-таки, почему ты осталась? Ты собираешься отомстить?

Торговец посмотрела на нее с интересом.

— Отомстить? Что за глупость! Конечно же нет. Это мой дом и мне нравится быть на своем месте.

— Но ты теперь можешь колдовать.

— Могу, — подтвердила Торговец.

— И ты хочешь остаться рабыней?

Молчание, которое настало после этих слов, показалось Лив абсолютно неестественным. Словно в один момент все, что есть вокруг, все живое и неживое, как по волшебству прекратило издавать хоть какой-то звук.

— Ты думаешь, я была рабыней? — протянула Торговец. — Убить бы тебя за такие слова, да не буду. Тарваир спас меня, предложив Демиану надеть ошейник. И не от костра спас, не от тюрьмы или каторги, а от себя самой. От той, в кого я могла превратиться. Силы, дорогуша — это не развлечение. Это ответственность. Вот чему я научилась за это время. К тому же оказалось, что у меня есть великолепное призвание — печь пироги.

— Оно тебе не нравилось.

— Нисколько, когда это было единственным, что я могла. Но после возвращения сил, я поняла, что выбирая между всем, что сейчас могу, я хочу именно этого. И да, милая, ты не имеешь ни малейшего понятия, что будет дальше, а вот я знаю. Грядет наш час, ведьмы перестанут бояться инквизиции, мы заявим всем о наших правах. И когда этот час настанет, я хочу быть на правильной стороне. А теперь давай призывать твоего фамильяра. Вот здесь написано, как это сделать необученной ведьме, — она ткнула пальцем в страницу.

Две ведьмы сидели друг напротив друга и старались представить одно и то же: как волк, растрепанный, уставший, возможно даже грязный и измученный появляется прямо посреди комнаты.

Не требовалось никаких слов или долгих заклятий, не нужны были пассы руками, котлы и жабы. Все оказалось намного проще, чем Лив предполагала, но может это только из-за того, что рядом с ней была единственная сильная ведьма, которую она знала.

Не прошло и минуты, как легкий туман застелил комнату. В нем едва заметно появился силуэт. Они менял форму, становился то ближе, то дальше, а в какой-то момент засветился, лопнул и через него влетел волк.

— Ну наконец-то, — прокричал он. — Я уже думал, что мне бежать придется до самого Сальмаира. До тебя же не достучаться просто! О, ты! — увидел он Торговца.

— Я, — довольно ответила та.

— Ага, с силами, значит, играешься, — кивнул волк.

— Так что ты узнал? — встряла в разговор Лив.

— Дамы, — уверенно заявил Валерот. — У нас полный…

— Не надо, — резко остановила его Торговец.

— Неприятности, в общем, — нашел подходящее слово Валерот.

— Согласна, — подтвердила Лив. — Она может снимать свой ошейник, но не будет выходить из подчинения инквизиции. За дверью стоит три стражника, которые служат только дедушке Демиана и не дадут мне выйти. Уже сегодня прием во дворце, на котором должны поймать настоящего преступника или убить какого-то очередного дворянина. А у меня на завтра назначен костер на центральной площади.

— Что, сжечь решил? — с интересом спросил Валерот.

И от этого интереса в голосе собственного фамильяра стало вдвойне противно. Словно они все говорили о приготовлении индейки, а не о поджаривании человека на костре инквизиции.

— Послушай, меня не станет завтра, — возмутилась Лив.

— И такое с середины ночи, — закатила глаза Торговец. — Все ноет и ноет, что завтра умрет. Ты вообще кого воспитал?

— Тяжелый случай, — согласился Валерот. — Лив, детка, твое сожжение может подождать. Сейчас я вам расскажу то, что заставит вашу челюсть упасть, а затем снова подняться только для того, чтобы опять упасть. В общем слушайте, у нас крыса в инквизиции.

Альберто с ужасом пискнул.

— Да не ты, — отмахнулся волк. — Другая крыса.

И он принялся передавать все, что сумел узнать от патрульного. А несчастному было что рассказать, и он нашел достаточно новых сведений, чтобы выкупить у волка свою ногу целой и невредимой.

— В общем, оставили мы с Фессом его связанным в подвале и я сразу к тебе, — закончил Валерот. — Думал, что смогу на зов амулета явиться, но все никак не получалось. Так бы еще с самого утра решали, что дальше делать.

— Просто не верится, — первой ответила Торговец.

Все, что рассказал волк, никак не вязалось с ее предположениями, суждениями и планами. Оно полностью перечеркивало все возможности и Торговец откровенно начала задумываться о том, чтобы демонстративно снять ошейник и снова вернуться