Соблазн на всю ночь - Лиз Карлайл

В памяти Федры всплыл еще один эпизод. По лестнице пронесли обгоревшее тело мадам. Красивая женщина превратилась в нечто кошмарное. Федра закрыла глаза, чтобы отогнать от себя ужасное видение. Но обезображенное до неузнаваемости лицо Востриковой еще долго маячило перед ее глазами. Волосы у мадам почти все сгорели, а оставшаяся часть склеилась и запеклась. Ее шелковое черное платье превратилось в серые струпья. Де Венденхайм заметил, как Федра смотрела на тело мадам, и отвернул лицо мадам в сторону.

Этот кошмар теперь еще долго будет ее преследовать. Вспомнив это теперь, Федра почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь. Чтобы избавиться от навязчивого видения, она посмотрела на Агнес.

— Лорд де Венденхайм был там, — тихо проговорила Федра, ее сердце болезненно заныло. — Он все знает и, по всей видимости, уже поставил Стефана в известность о случившемся.

Агнес положила свою мягкую ладонь Федре на лоб.

— Думаю, нет, — сказала служанка. — Вас привезли домой в карете, а потом мистер Толбот и лорд де Венденхайм долго о чем-то говорили и ругались, но когда их спор наконец прекратился, они оба выглядели довольными. Скорее всего они пришли к решению, которое устраивало обоих.

Федра закрыла глаза. Нетрудно представить себе, в какую ярость пришел де Венденхайм, увидев ее в Сохо. Разумеется, он обрушился на Тристана с обвинениями. Федра почувствовала, что ее подташнивает.

— А наши слуги? — шепотом спросила она. — Меня кто-нибудь видел?

— Нет, мисс, не беспокойтесь об этом, — заверила Федру Агнес. — Никто из слуг вас не видел, когда карета подъехала к крыльцу и вас вносили в дом, — сказала служанка. — Да, с вами была еще какая-то испуганная девочка. Кажется, она сказала, что ее зовут Флорой. Де Венденхайм забрал ее с собой. Разве вы не помните, мисс, как вы поднимались со мной по лестнице к вам в спальню?

— Да, теперь припоминаю. — Прохладная рука Агнес приятно холодила лоб Федры.

— Кстати, позже я сказала слугам, что вы поскользнулись на нашем крыльце и упали прошлой ночью, — радостно сообщила служанка. — Оно мраморное, и углы у него острые и ужасно твердые. Я уложила вас в постель, и с тех пор вы все лежите и не открываете глаза. Я уже начала беспокоиться.

Федра подняла обе руки к голове, провела ладонями по волосам. Волосы показались ей грязными и спутавшимися.

— А Вострикова?..

Лицо Агнес немного смягчилось.

— Этот человек, которого зовут Кембл, сказал, что она еще жива. Но ей недолго осталось мучиться. Ах, мистер Кембл такой вежливый, такой предупредительный! Он просил передать вам, что мужчину, в которого воткнули нож, забрали в полицию. — Она передернула плечами и встала с постели. — Мисс, мне даже думать страшно, что за ужас происходил в том доме прошлой ночью.

Агнес дернула за сонетку, и через несколько минут в комнате Федры появились служанка с чаем и лакеи, которые принесли воду для ванны. Когда прислуга покинула комнату, Федра откинула одеяло и села в постели с чашкой чая. Ее руки заметно дрожали. Она должна увидеть Тристана. Должна получить подтверждение… чего-то очень важного для нее…

Но чего именно? Тристан вел себя самым благородным образом, он сделал все, что было в его силах. Между ними теперь ничего не стояло. Не существовало больше связывающей их нити. Он помог ей найти…

— Милли! — Федра поставила чашку на столик. — О, Агнес! Я забыла сказать ему про Милли!

— Милли? — Агнес, стоявшая в эту минуту на коленях перед ванной, повернулась к Федре, ее глаза расширились. — Вы нашли ее, мисс?

— Милли должна вернуться сегодня! — Федра избавилась от одеяла. — Быстрее, Агнес. Подай мне скорее мое голубое платье для прогулок. Мы должны быть там, когда она приедет.

Агнес с сомнением посмотрела на свою госпожу.

— Я не могу позволить вам куда-либо идти, мисс, до тех пор пока не придет мистер Толбот, — сказала служанка. — Он приказал мне никуда вас не выпускать. И пообещал прийти сегодня утром проведать вас.

Федра сбросила с себя ночную рубашку.

— Да? Он так сказал? — спросила она. — Значит, я должна торопиться. Помоги мне, пожалуйста, помыть голову.

Через час Федра уже находилась в маленькой гостиной и время от времени подходила к окнам. Голова у нее кружилась и болела.

Снова и снова ей вспоминались события прошлой ночи. Она впервые в жизни так близко увидела жизнь других женщин, не принадлежащих к ее кругу, и обнаружила, насколько эта жизнь ужасна. Эти женщины были совершенно беззащитны, их отвергло общество, заклеймили позором люди, а они всего лишь пытались выжить.

Через несколько мгновений в центральную дверь постучали молоточком, и безошибочный женский инстинкт подсказал Федре, что это пришел он.

Она уже предупредила лакея, что хочет принять гостя здесь, в маленькой гостиной. Эта комната казалась наиболее подходящей для встречи с Тристаном. Именно сюда она привела его в первый день их знакомства. Здесь он впервые поцеловал ее. И здесь же сегодня она попрощается с ним навсегда. Что они еще могли друг другу сказать? Он больше не должен ей ничего. Она хотела разыскать мать Присциллы, и Тристан стал помогать ей в этом. Сегодня, так или иначе, это дело будет закончено. Федра решила про себя, что если сегодня она не найдет Милли, то прекратит поиски.

Послышался какой-то шум, звук шагов по ковру, Федра быстро обернулась и увидела стоящего у двери Тристана. Одна его щека и висок были красными и слегка припухшими, волосы с той же стороны обгорели, но его глаза, как и всегда, сияли, а на губах играла улыбка.

Он прошел в комнату, и сразу возникло ощущение, что эта комната принадлежит ему. Тристан каким-то непостижимым образом мгновенно заполнял собой все пространство, где бы он ни появлялся. Несколько мгновений он стоял перед Федрой и просто смотрел на нее смеющимися глазами.

— Спасибо, Стаблер, — наконец сказала Федра, обернувшись к слуге. — Нам пока больше ничего не нужно.

Лакей поклонился и вышел из комнаты. Федра закрыла за ним дверь и снова вернулась к своему гостю.

Он обнял Федру, его крепкие и теплые руки заскользили по ее спине.

— Фе… Ты всегда прикрываешься правилами приличия…

Она издала звук, похожий на тихий всхлип.

— Я очень устала вести себя правильно. И я очень рада видеть тебя.

Он взял ее за плечи и слегка отодвинул от себя, стал вглядываться ей в лицо своими внимательными, пронзительными глазами.

— Мы пережили такую страшную и странную ночь, моя дорогая, — мрачно проговорил он. — И я очень рад, что ты не слишком пострадала.

— О, Тристан! — Она заморгала, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы. — У тебя на лице ожоги, и ты спалил себе волосы.

— По-моему, я стал даже интереснее, — сказал он с ухмылкой. Но тут же улыбка исчезла с его лица, и он прикоснулся пальцами к темно-красному кровоподтеку на щеке Федры. — Бедняжка, — пробормотал он. — Это, должно быть, очень больно.