Династия Скоген - Каролин Валь

– Что сегодня играют? – с любопытством спросила она, возможно, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

– «Джанни Скикки» Пуччини – это опера, которая вдохновлена «Божественной комедией» Данте Алигьери. Грубо говоря, речь идет о наследстве. Умерший полностью лишил наследства своих родственников и все завещал монастырю, – объяснил я, и Нора внимательно слушала, словно я открывал секрет приготовления «Prinsrollen».

– Не знала, что ты такой ботаник и посещаешь оперу.

Я рассмеялся.

– Страшно, да?

– Откровенно говоря, если ты назовешь мне ключевое слово «Формула-1», то ближайшие пять часов тебе точно не удастся расслабиться.

От этого моя улыбка стала шире. Честно говоря, я не мог дождаться момента, когда однажды познакомлю Нору с Хеннингом. Мы заехали на парковку.

– Расскажите мне больше об опере. Мне нравится эта твоя «ботаническая» сторона, – добавила она, пристально глядя на меня.

– Ладно, – ответил я. – Один из этих богатых наследников безумно влюблен в дочь бедняка Джанни Скикки. Это вызывает недовольство его родственников. Существует известная ария «O mio babbino caro», в которой Лауретта угрожает самоубийством, если ей не позволят выйти замуж за любимого. Посмотрим, понравится ли тебе это произведение. Люди либо любят оперу, либо ненавидят ее, потому что не могут понять. Что тоже нормально.

Нора радостно вздохнула.

– Это звучит ужасно трагично.

– Так и есть. – И прекрасно. – Это одна из моих самых любимых арий. Я был рад узнать, что они ставят именно эту оперу, когда… покупал билеты.

Припарковав машину, мы отправились за потоком людей вверх, в главный зал.

– Здесь может быть немного тесно, оставайся рядом со мной, – сказал я, в то же время пытаясь найти повод не убирать руку с обнаженной спины Норы. Не знаю, как закончится этот вечер. Именно поэтому мне хотелось выжать из него по максимуму. Важна каждая секунда.

Нора с широко распахнутыми глазами оглядывала все вокруг. Атмосферу, созданную огромным стеклянным фасадом, и множество гостей, одетых в самые изысканные наряды. Дамы облачились в бальные платья, коктейльные наряды или великолепные брючные костюмы. Мужчины же явились в строгих костюмах или смокингах. Несмотря на то что дресс-код был не таким уж официальным, многие пользовались возможностью вытащить из шкафа самый красивый вечерний наряд, чтобы он там не пылился.

Я кивнул пожилой паре, пропустившей нас, и протянул билеты. Распорядитель с недовольным видом посмотрел сначала на нас, затем на билеты и снова на нас.

– Есть какие-то проблемы? – спросил я с легкой улыбкой, стараясь сохранять вежливость.

– Нет, просто…

– Если вы хотите подстраховаться, я уверен, что господин Хойби с радостью ответит на любой ваш вопрос, заданный в субботу вечером. Не стесняйтесь. Это будет очень по-дружески с вашей стороны.

Мужчина побледнел, поспешно кивнул и указал на покрытую ковром лестницу. Можно было пройти мимо гардероба, потому что пальто у нас не было.

Многие люди с любопытством смотрели на нас, особенно когда мы направились в нашу ложу с зарезервированными местами.

– Мне же это не кажется? – спросила Нора и украдкой огляделась. Каждый раз, когда мы встречались взглядом с кем-то, этот человек тут же отворачивался или с любопытством улыбался нам.

– Нет, – с ухмылкой ответил я.

– О, тут красиво! – внезапно вырвалось у Норы. Она казалась полностью погруженной в колдовство, словно ребенок, который впервые попал в Диснейленд. Ложа впечатляла. Просторная. Большая. С лучшим видом на сцену.

– У плана здания форма подковы, – поделился я и добавил еще пару, возможно, скучных, деталей: – Оптимальная форма оперного зала для достижения наилучшей акустики. Благодаря использованию архитектурной модели и результатам симуляции была создана система из отражающих звук стен и потолка, которая позволяет обойтись без дополнительных технических устройств в зале.

– Означает ли это, что весь театр построен из дерева? – с интересом спросила Нора. – Даже перила?

Я кивнул.

– Да. Дерево специально обрабатывается таким образом, чтобы достичь идеального звучания. – Я указал пальцем вверх, не обращая внимания на шепот других гостей в ложе и на людей, которые поворачивались к нам снизу. – Высота потолка тоже играет свою роль в этом процессе.

Сияя, Нора перегнулась через балюстраду, чтобы лучше рассмотреть зал.

– Люстра, – выдохнула она, как только заметила ее.

– Благодаря тысяче LED-модулей она обеспечивает идеальный свет, – пояснил я и усадил девушку рядом с собой. Так близко, что наши плечи касались друг друга. – И кроме того, служит акустическим отражателем.

– Просто безумие. Откуда ты все это знаешь?

– Бесполезные факты. – Я пожал плечами. – Что-то же должно было остаться после всего этого музыкального воспитания в детстве.

– Скажи, ты еще и на музыкальном инструменте играешь?

– Назвать только один? – широко улыбаясь, переспросил я, наслаждаясь каждой секундой, проведенной с Норой. Желание пошутить, которое она вызывала во мне, готово было вырваться наружу.

– Ладно, последний вопрос. Это вип-места «КОСГЕНа»? Почему все смотрят на нас?

– Королевские места.

Нора рассмеялась, как будто я рассказал ей смешную шутку. Ее улыбка все еще не сходила с лица, когда она наклонилась и внимательно посмотрела мне в глаза. Моргнула. Раз. Еще раз.

– Ты это серьезно?

– Да, конечно. Я рассказал о тебе Мариусу. Моему лучшему другу, Мару.

Я видел, как мысли бурлят в ее красивой головке, и тут она, кажется, поняла.

– Ты же не про… не про кронпринца Мариуса?

Я широко улыбнулся.

– Мы сидим в КОРОЛЕВСКОЙ ЛОЖЕ?

Моя улыбка стала еще шире.

– Именно.

– Herregud, – Нора выругалась настолько громко, что мне захотелось поцеловать ее за откровенность. Внутри меня все стало невесомым. Легким. Как будто с моих плеч свалилась гора, и я наконец мог спокойно дышать и плавать.

С легкой улыбкой на лице Нора посмотрела на сцену, а затем перевела взгляд на меня. Мечтательность не исчезла с ее лица. Сердцебиение ускорилось в два раза.

– Знаешь, как я сейчас себя чувствую?

– Как? – спросил я.

– Ты смотрел «Красотку»?

Я громко рассмеялся.

– Ты имеешь в виду… сцену с оперой?

– Точно.

Как только опера началась, Нора была заворожена происходящим на сцене. Я же наблюдал за спектаклем лишь краем глаза, стараясь не упустить ни одной реакции Норы на отдельные сцены. Вначале она нахмурила лоб, стараясь следить за развитием событий. Она все еще выглядела немного неуверенно и ерзала на своем месте. Однако позже, когда заиграла моя самая любимая ария, она полностью погрузилась в музыку.

Я завороженно наблюдал, как по щекам Норы текли слезы, которые она не вытирала. Они были наполнены таким количеством печали, но одновременно с этим я заметил и счастье на ее лице. В теплом освещении Нора сияла буквально словно солнце.

Мое солнце.

Мне так хотелось наклониться и поцеловать ее соленую улыбку, но вскоре ария завершилась,