Богачи - Юна-Мари Паркер

Джо был потрясен. Надо же придумать такое, чтобы вырваться рожать в Америку! Одно понятно, девочка хочет быть в такой момент со своими родителями, ей нужна их поддержка.

— Договорились, — ответил Джо. — Кстати, тебе пришла в голову замечательная идея. Я действительно создам такой фонд. Положись на меня, Морган, я поговорю с Гарри и вправлю ему мозги. Когда ожидаются роды? Ты, надеюсь, остановишься у нас?

Морган не знала, что сказать. В ее планы не входило общение с родителями накануне родов. Она собиралась снять номер в гостинице и отдохнуть от изнурительного маскарада — ей невыносимо опротивело притворяться беременной. К тому же присутствие родителей помешало бы по первому требованию Тиффани вылететь в Нью-Джерси.

— До родов еще три месяца, — солгала она. — Я позвоню тебе перед тем, как вылететь в Штаты. А с Гарри поговори, пожалуйста, не откладывая, прямо сегодня, хорошо? Он и слушать меня не хочет, может, ты на него повлияешь. Ты не представляешь себе, какой он деспот.

— Не волнуйся, дочка, я все улажу. Перезвоню ему прямо сейчас.

Морган положила трубку. Теперь осталось лишь позвонить Тиффани и предупредить ее о том, что она приедет раньше назначенного срока.

— В завещании отца ясно изложена его воля, — говорил Гарри матери за ленчем, на который она пригласила его вместе с Эндрю Фландерсом по возвращении в Лондон.

— Поверенный не смог мне толком разъяснить, что все это значит, — возражала графиня.

— Этот дом следует продать и купить тебе небольшую квартиру. Кроме того, тебе положена пожизненная пенсия.

Если бы Гарри сказал матери, что ее собираются отправить в космос, она была бы удивлена и возмущена меньше, чем такой трактовкой завещания мужа.

— Что? Продать дом? Что ты хочешь этим сказать? Я прожила здесь тридцать лет! И потом, куда я дену все это? — она обвела взглядом роскошную обстановку гостиной: картины на стенах, серебро в сервантах, дубовую мебель.

— Обстановку мы переправим в замок, за исключением того, что ты захочешь взять с собой. Продавать мебель и ценности мы не станем, — постарался утешить мать Гарри. — На ней наш герб, и ей место в родовом гнезде… а не где-нибудь еще, — добавил он поспешно, многозначительно взглянув на Эндрю.

Морган рассказала ему о том, как спасла фамильные ценности от расхищения, вытащив из шкафа Эндрю чемодан, набитый добром. Глядя на кузена, Гарри вспомнил этот инцидент и вновь возмутился до глубины души. Как мать осмелилась распоряжаться его имуществом тайком, не посоветовавшись с ним!

— Я не собираюсь отсюда съезжать! — вскричала графиня. — Мне противна сама мысль о квартире! Я не могу жить с соседями!

— Мама, этот дом слишком велик для тебя одной и его чересчур дорого содержать, не говоря о налоге на недвижимость, — не сдавался Гарри, прихлебывая вино и подумывая о том, как бы поскорее уйти.

— Глупости! В общем, я уже попросила Эндрю переехать ко мне, и он согласился. — В этот момент Эндрю отвесил кузену насмешливый поклон. — Он поможет мне содержать дом.

Гарри ощутил прилив ревности и досады, оттого что мать затевает какие-то козни за его спиной.

— К сожалению, это невозможно. Завещание отца будет исполнено в точности, и никто не вправе что-либо здесь изменить. Более того, я повторяю, что содержать такой огромный дом мне не по силам. У меня нет таких денег…

— Как твой отец осмелился обмануть меня! — взорвалась графиня. — Он обещал позаботиться обо мне, обеспечить мою старость, говорил, что мне не о чем беспокоиться. А теперь я оказалась связанной по рукам и ногам!

Волна гнева поднялась в душе Гарри.

— Отец позаботился о тебе наилучшим образом! А если Эндрю хочет переехать из своей квартиры на Регент-парк к тебе — это его личное дело. Дом будет продан! Я найду тебе более подходящее жилье, найму прислугу, ты ни в чем не будешь знать нужды.

— А ты со своей женой будешь владеть всем, да? — не унималась графиня.

Ее слова прозвучали для Гарри как пощечина.

— Это несправедливо! Морган не имеет никакого отношения к завещанию отца. Не забывай, что жизнь с каждым днем дорожает, налоги растут… Я и без того не знаю, как выкручусь! Очень надеюсь, что мне не придется просить помощи у отца Морган. Скорее всего придется продать часть шотландского поместья.

— Почему в завещании вообще обойден Эндрю?

«Так вот в чем истинная причина матушкиного недовольства!» — подумал про себя Гарри. Ее драгоценный племянничек не получит ничего!

— Эндрю получил наследство от своего отца, я — от своего. Тебе известно, что отец всегда заботился прежде всего о том, чтобы имущество сохранялось в семье, — резко ответил он.

— Эндрю член нашей семьи.

— Под семьей я подразумеваю детей и внуков, — сказал Гарри, поднимаясь, чтобы уходить. — Мне пора в галерею. Послезавтра открывается выставка, и у меня куча дел.

Графиня тоже поднялась и презрительно взглянула на сына.

— Ты прав, Гарри. Семья действительно подразумевает детей и внуков… законных детей и внуков.

— Да, ну и что? — Гарри не понял иронии матери. — Конечно, законных. Я не понимаю, о чем ты?

— Вот именно не понимаешь, Гарри. Спроси об этом свою жену! Поинтересуйся, что она делала в Нью-Йорке в минувшем сентябре, когда так внезапно уехала навестить сестру. Пусть она расскажет, с кем там еще встречалась. Спроси у нее, кто отец будущего ребенка, может, тебе удастся узнать правду.

В его глазах вспыхнула ярость, и графиня невольно отшатнулась, когда он подступил к ней вплотную и спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты наивен, Гарри, и никогда не видел дальше собственного носа, поэтому тебя легко одурачить. А мы все не сомневались, что рано или поздно она тебя обманет. Я знала это еще тогда, когда ты вел ее под венец! Ни для кого не секрет, что она вышла за тебя из-за титула и положения в свете. Она просто вульгарная выскочка… а ты еще надеешься, что ребенок твой. Ха!

— Я не желаю тебя слушать! — прошептал Гарри, невольно сжимая кулаки. Холодный ужас сковал его внутренности, хотя он и пытался твердить себе, что мать лжет. — Ты всегда ненавидела Морган! Одному Богу известно, почему… Мы с ней любим друг друга. У меня нет и не может быть ни малейших сомнений в том, что ребенок мой. А ты ведешь себя недостойно…

Гарри выскочил из комнаты как ошпаренный, и по мраморному полу холла раздались его торопливые шаги, затихшие на улице.

— Ну вот… — сказала графиня, опускаясь в кресло в прекрасном расположении духа. — Теперь он в курсе дела.

Эндрю удовлетворенно кивнул, и они на пару за дружеской беседой допили бутылку вина.

Гарри сбежал вниз по ступенькам материнского дома и бросился вниз по улице, подставляя лоб холодному ветру, который был не в силах остудить его воспаленный разум. В его ушах продолжали греметь ужасные слова матери: «И ты еще надеешься, что ребенок твой!» Как же она должна ненавидеть Морган, если готова оклеветать ее! Чего добивается мать? Что движет ею, кроме давнего стремления разрушить их с Морган брак? Его сердце словно распалось на две половины: одна звала немедленно бежать домой и рассказать все Морган, другая была скована страхом. Гарри боялся не того, что у Морган был любовник — ее верность не вызывала сомнений, он опасался ненароком вселить в сознание жены мысль о том, что это возможно.