Невеста-изменница - Кэт Мартин

— Мне кажется, она достаточно ясно выразилась: ей не нужен другой мужчина.

Трэвис взглянул на Риса.

— Со временем она изменит свое мнение.

— Думаешь? Она была уже однажды замужем и должна знать, что ей нужно. И если изменит свое мнение, что будешь чувствовать ты? Ты готов отдать ее другому? Готов отойти в сторону, позволив другому мужчине занять твое место в ее постели?

Лицо Трэвиса побледнело.

— Я убью первого же ублюдка, который к ней прикоснется.

Рис рассмеялся:

— С тобой все ясно, мой друг. Почему бы тебе на ней не жениться?

— Ты такой же сумасшедший, как и она, — проворчал Трэвис.

— Разве? Ты любишь ее, хотя и не догадываешься об этом.

Трэвис допил бренди.

— Я уже сказал тебе: муж из меня не выйдет.

Он поднялся с дивана и, поставив бокал на буфет, направился к двери.

— Подумайте хорошенько, капитан.

Трэвис лишь покачал головой, открыл дверь и вышел.

Рису стало его жаль. Но и сам он находился в положении не многим лучше. Он регулярно спал со своей женой, но чувствовал, что чего-то не хватает.

Элизабет не раскрывалась перед ним полностью, да и он сам держался с ней настороженно.

Что с этим делать, он не знал и убеждал себя, что это не важно. Значение имел только их сын и его благополучие. Важно, чтобы у него был надежный, любящий дом.

Любовь. Вот он, ключ к разгадке.

Рис не знал, как открыть заржавевший замок от дверцы к своему сердцу.

День клонился к вечеру. Дул ледяной ветер, и тонкие лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи. Элизабет сидела в гостиной на диване рядом с Джередом, помогая ему читать рассказ «Маленький серый мышонок». После обеда Рис получил записку от своего адвоката мистера Пинкарда. Адвокат хотел с ним увидеться. С какой целью — он не сообщил. В ожидании мужа Элизабет не могла унять волнения.

Заставляя себя улыбаться, она старалась не показывать сыну своего беспокойства.

— Продолжай. Прочитай последнюю страницу.

Слегка запинаясь, Джеред продолжил:

— «И тогда маленький… маленький мышонок под… под…»

— Поднял.

— «Поднял носик и принюхался. "Я голоден, — произнес он. — Я чую ку… со…"»

— Кусочек, — мягко подсказала Элизабет.

— «Я чую кусочек сыра».

Джеред рассмеялся, рассыпавшись звонким бубенцом.

— Продолжай, — велела Элизабет.

— «С улы… бкой маленький мышонок… бросился… догонять своих… друзей… и они… стали жи… жить-поживать и добра наживать».

— Очень хорошо! Ты скоро будешь превосходно читать.

Джеред просиял.

Это была правда. С каждым днем он читал все лучше. Элизабет связывала это с тем, что теперь ему жилось куда спокойнее. Главное — не нужно было отчитываться за каждый шаг перед Эдмундом или Мейсоном.

Элизабет помогла сыну встать с дивана.

— Думаю, на сегодня хватит. Беги наверх, можешь немного поиграть.

Он взглянул на нее большими темными глазами:

— Что у нас сегодня на ужин?

— Жареная куропатка. — Элизабет улыбнулась. — И миндальный пудинг на десерт.

Расплывшись в улыбке, Джеред вприпрыжку пересек комнату и выскочил за дверь. Миндальный пудинг был одним из его любимых лакомств.

У Элизабет немного защемило сердце: такой славный малыш. Взяв вышивку, она углубилась в работу, стараясь сосредоточиться на стежках. Скорей бы уж Рис возвращался домой. Оставалось надеяться, что новости, ради которых Пинкард вызвал его, были хорошие.

В коридоре раздался шум, и Элизабет подняла голову от работы. Из прихожей донесся голос Джека Монтегю, затем послышались знакомая неровная поступь Риса. Шаги приближались, и в следующий миг Элизабет увидела его в открытом дверном проеме.

— Ну что, Рис?

— Нам отказали в прошении. Суд даже не стал его рассматривать. Мальчик слишком юн, чтобы лишиться такого важного и почетного титула, сказали мне. К тому же это несправедливо по отношению к покойному графу — лишать его законного наследника титула Олдриджа.

Элизабет почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

— Но… но если бы мистер Пинкард сказал им правду, сказал, что Эдмунд — не отец Джереда…

— Это ни на что не повлияло бы. По закону Джеред — сын покойного графа со всеми вытекающими правами наследования. Судьи объявили, что, когда Джеред станет достаточно взрослым, чтобы понимать последствия отказа от титула, и если все же пожелает отречься от него, прошение будет рассмотрено. А до тех пор за Джередом сохраняется титул графа.

Элизабет поднесла руку к дрожащим губам.

— Господи милостивый!..

Пол качнулся под ее ногами и двинулся ей навстречу, но сильные руки Риса успели подхватить ее за талию. Он подвел жену к дивану и помог ей сесть.

Элизабет подняла на него глаза.

— Мейсон ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое. Наш сын… наш сын всегда будет в опасности. Рис, что… что нам делать?

По упрямо сжатой челюсти она безошибочно угадала его намерение.

— Нет! — Элизабет схватила его за руку. — Ты не должен этого делать. Я не хочу спасать сына ценой потери мужа. Я… слишком люблю вас обоих. Я не позволю ему забрать у меня одного из вас.

На мгновение голубой взгляд Риса смягчился. Он нежно коснулся ее щеки:

— Мне давно следовало это сделать. Это единственный способ спасти нашего сына, Элизабет. И ты знаешь, что я прав.

У нее сжалось горло.

— Ты… ты собираешься вызвать его на дуэль?

— Он не оставил мне выбора.

— Но дуэли… дуэли запрещены законом. Если ты убьешь его, тебя повесят.

— Мой брат — герцог. Власти порой закрывают глаза на подобные дела.

Возможно. Но если властям станут известны планы Риса, его могут приговорить к трем годам каторжных работ или к ссылке на пятнадцать лет за попытку покушения.

— А что же по поводу наших заявлений? — спросила она в полном отчаянии. — По поводу опия, которым меня опаивали Френсис и Мейсон, по поводу стрельбы в Брайервуде, угроз в адрес Джереда, попытки похищения?

— Их, безусловно, учтут в дальнейшем, но они не изменят того, что должно случиться.

У нее дрожали руки.

— Мейсон первоклассный стрелок.

— Я тоже, — заметил Рис.

Он отвернулся от нее и направился к двери. Собрав всю свою решительность, Элизабет бросилась за ним и догнала у самой двери.