Жестокий муж - Арина Вильде

— Не надо, я сама, — говорю чуть резче, чем планировала, отворачиваясь к раковине. Момент тянется, и я, чувствуя, как вопрос, давно сидящий в голове, просится наружу, наконец решаюсь.

— Захар, — начинаю осторожно, не поднимая глаз. — Как обстоят дела с Каримовым?

Он фыркает, отмахивается, будто бы тема пустяковая, не стоящая обсуждения.

— Юля, расслабься, здесь нечего обсуждать, — его голос становится тверже, взгляд темнеет. Но я вижу, что за этим показным спокойствием скрывается что-то ещё.

— Захар, ну я же вижу, что это не так, — упорно настаиваю, встречая его взгляд прямо.

— Я всё тебе сказал. Тема закрыта.

Билецкий резко отворачивается, устремляет взгляд в окно.

Я вздыхаю и тоже отступаю, словно уперлась в невидимую стену.

Вдруг Захар подходит ближе. Останавливается так, что я чувствую его дыхание у себя над плечом.

— Юля, что опять не так? — произносит устало, но с ноткой раздражения.

Я хмурюсь, чувствуя, как внутри накапливается давно знакомая обида.

— Всегда ты так делаешь. Как только разговор заходит о чём-то важном, ты замыкаешься, как будто это твои личные дела, а не то, что напрямую влияет на нас.

Он молчит, потом тихо выдыхает, его рука нервно скользит по краю стола.

— С Каримовым разберусь. Если я скажу тебе, что всё под контролем, ты мне поверишь?

— Я постараюсь.

Захар смотрит на часы и слегка морщится, будто вспоминая, что его ждут другие дела.

Я ощущаю странный укол разочарования, совершенно неожиданного, даже для самой себя.

— Мне пора.

— Ну, тогда… до завтра.

Захар кивает, но, кажется, замечает перемену в моем настроении. Его взгляд вдруг становится мягче.

— Юля, поверь, если бы я мог, остался бы дольше.

— Я понимаю, — отвечаю, стараясь быть непринужденной, но ощущаю, как на сердце ложится какая-то невидимая тяжесть. — У тебя дела. Всё нормально.

Он задерживает взгляд на мне, словно хочет что-то сказать, но потом, явно передумав, просто кивает и поворачивается к двери. В этот момент в дверях гостиной появляется Диана с любимой игрушкой в руках, её взгляд становится растерянным.

— Папа… ты уже уходишь? — спрашивает она тихо, и в ее глазах мелькает тень разочарования.

Захар на мгновение замирает, словно слова застревают в горле.

— Завтра снова буду здесь, обещаю.

Диана кивает, но в её взгляде всё равно остаётся доля грусти. Захар, заметив это, обнимает её крепко и шепчет что-то на ухо, отчего её глаза снова загораются, и она улыбается.

Билецкий осторожно наклоняется и целует Диану в лоб. Он задерживается на секунду, будто что-то обдумывает, затем поворачивается к двери и уходит, оставляя за собой тихое эхо закрывающейся двери.

Глава 49

Захар

Сижу за столом. Бумаги, ноут, какой-то контракт, который я должен был подписать еще утром. Но мне плевать. Всё раздражает. К черту.

Делаю вид, что собран, а сам уже минут десять просто смотрю в одну точку.

– Все, Макс, закругляемся, – киваю помощнику. Хватит на сегодня.

Максим криво ухмыляется, что-то там бубнит:

— Не узнаю вас, Захар Александрович. Или устали, или влюбились.

Поднимаю взгляд. Парень явно нарывается. Молчу, но уголки губ дергаются. Смешно. Я сам себя, сука, не узнаю. Раньше переговоры с собой всегда заканчивались в пользу разума. Сейчас — не думаю.

— Иди уже, умник, пока не передумал.

— Захар, а как же поставка из порта? Или вы решили, что контейнеры сами по себе разгрузятся? Обычно мы тут до утра пашем, — прищуривается, с явно наигранной тревогой.

Отбрасываю ручку, провожу ладонью по лицу.

— Макс, если ты не хочешь узнать, какого это - разгружать контейнеры лично, вали отсюда. Понял?

– Слушаю и повинуюсь, — театральный поклон бьет по воспаленной нервной системе.

Яровой выходит, а я остаюсь. Тишина накатывает.

Телефон мигает. Беру его в руку, будто это не кусок пластика, а что-то живое, бьющее током. Открываю чат. Сообщение. От Юли.

Фотка. Диана. Маленькая, смешная, в пижаме с этими дурацкими зайцами. А в руках... что, мать твою, за комок? Приглядываюсь. Морская свинка?

Подпись внизу: «Папа, мы тебя ждем. П.С. Диана».

Пальцы зависают над экраном телефона. Сейчас бы бросить все. Бежать. Туда, где меня ждут. Слово, блядь, простое, но за него я, кажется, даже жизнь бы отдал… Ждут.

Тонкая грань. И я уже балансирую, как придурок, над пропастью.

Сам же себя посадил на иглу. Сказочный, конечно, долбоеб.

И мне это нравится. Сука, я даже вслух боюсь признаться, как нравится. Жжение внутри, словно огонь в груди полыхает. Привык уже. К хорошему быстро привыкаешь. Вот и я, черт возьми, сдался.

Нравится это дурацкое чувство спешить после работы. Заканчивать раньше, лишь бы успеть. Увидеть, как Диана с визгом бежит навстречу, как цепляется за ногу, как глаза у нее блестят. А еще нравится думать, что ей привезти сегодня. Снова игрушку? Или что-то сладкое? Лишь бы этот взгляд запечатлить, чтобы, черт подери, понять, что не все во мне сдохло.

Малявка умеет выворачивать меня наизнанку одной улыбкой.

И, мать твою, да. Мне нравится теплый ужин. Вкусный, домашний, а не эта херня из ресторана, которую разогреваешь в микроволновке.

Юля… Вот с ней все сложнее. Много хуйни между нами было. Слишком много. Темное болото прошлого: мерзкое, вязкое. Достаточно сделать шаг, и все - тебя засасывает, тянет на дно. И мы вдвоем шагнули. Глубоко. Больно.

Да, я моральный урод. Да, она не святой ангел. Но даже из такого дерьма можно выбраться.

Если захотеть.

Если не бояться вымазаться еще больше.

Если найти за что держаться.

А держаться у меня есть за что. За вот эту девочку, с блестящими глазами и свинкой в руках.

Да и Юля не хочет, но привыкает. Тоже, судя по глазам, начинает таять. Осторожно, с недоверием, но что-то меняется. Вроде бы отмораживалась как айсберг, а сейчас уже не так. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы заучить типичные реакции.

Небольшие трещинки, почти незаметные, но они есть. Я замечаю все. И это, сука, неожиданно греет. Даже если я не совсем понимаю, как, зачем и почему.

Может, я стал мазохистом, в душе не ебу.

Встаю из-за