Фаворитка месяца - Оливия Голдсмит

Нейл понимал, что для него наступило время решать – продолжать с этим делом или покончить раз и навсегда. Может, ему не следовало орать, как сумасшедшему на секретаршу Сая Ортиса; может, ему стоило еще поговорить с тем типом, мини-агентом в офисе Сая, Брэдом, Тедом, Тоддом или Тодом, который вел его дела. Но этот тип был всего лишь еще одним ничего не знающим, ничего не делающим хлыщом в костюме от Армани, который специализировался на затаскивание в постель дур, толпившихся у его двери.

В своей колонке я немного коснулась его неприятностей. Но, что же, здесь не было ничего нового. Каждый год выпускается более четырехсот постановок. Из них в серии идут десятка два. В свою очередь из них только одна или две выдерживают более года. Не густо. Нейл просто попал в эту статистику.

Коварная штука – перемены в жизни. Не всякие перемены, конечно. Давайте смотреть правде в глаза, не слишком трудно привыкнуть Жить в доме, на пляже, иметь «БМВ», прислугу, которая приходила бы к вам стирать, готовить еду, гладить одежду. К этому не трудно привыкнуть после целой жизни, полной лишений. Принять эти перемены не составляло труда для Нейла Морелли. Дом в Малибу, «БМВ», хорошенькая подружка, секс в горячей ванне, прислуга – все это как будто сопровождало его всю жизнь. Нет, это не те перемены в жизни, к которым Нейлу было трудно привыкнуть.

Его подкосили те перемены, с которыми ему пришлось столкнуться за последние несколько месяцев, когда его сериал прикрыли. Еще раз ему пришлось привыкать к убогой квартире в Энсино, грязному белью, которое не стиралось само по себе, и к каждодневной работе.

Проклятая работа, рабская, грошовая. За чаевые! Нейл Морелли возвращался домой усталый и подавленный. Когда «Президентские причуды» прикрыли, Нейл не удивился, поскольку с самого начала ему было ясно, что сценарий дерьмо, что сценаристы третьесортные. И в самом деле, с самого начала он предвидел провал, если не будут сделаны кардинальные изменения. Он делал все, чтобы улучшить шоу, удержать его на плаву, но он был в этом так одинок, как не был бы одинок на необитаемом острове. Казалось, что никто не видел приближающейся катастрофы, что всем, кроме него, было наплевать. И продюсеру, и директору и даже его партнерше, которая, Нейл был уверен, была или родственницей или спала с каким-нибудь боссом киноиндустрии.

Но знать о том, что когда-нибудь в будущем шоу провалится, не значит быть готовым к тому, когда это действительно произойдет. В первые несколько недель после закрытия шоу, он названивал в контору Сая Ортиса любому, кто был согласен его выслушать. Тодду, Тэду, Брэду, все равно. Через некоторое время он услышал из офиса Ортиса неизбежное «Не звоните нам, мы сами позвоним». А большой человек и вообще отказывался говорить с ним. Ни разу не снизошел. Это было просто, как из фильма тридцатых годов. Да кто такой этот Сай Ортис?

Он пытался, как всегда, обратиться за помощью к юмору. Вспомни, говорил он себе, мусульманскую поговорку: если случается гадость, то такова воля Аллаха. Еще он вспоминал реплику Вуди Аллена насчет Голливуда: «Есть вещи похуже, чем грызня собак: это когда одна собака не отвечает на звонки другой». Но шутки не помогали. Рядом с ним не было Мери Джейн и вообще никого, кто бы посмеялся вместе с ним. Тогда им овладевало одиночество и апатия. Он понимал, что нужно что-то делать. Деньги его кончались, планов не было никаких, агент его бросил, а он не мог – не хотел – возвращаться в Нью-Йорк с поджатым хвостом. Поэтому он стал заниматься тем, что только и умел делать. Он продолжил работу над своим номером. Он писал и переписывал. Но придумывать шутки, когда ощущаешь себя клочком газетной бумаги для кошачьего туалета, не так-то просто. Юмор не шел ему в голову, шутки не казались смешными.

Ему чудилось, что всего за одну ночь он оказался вместо Малибу в Энсино, из арендованного «БМВ» пересел в старую «хонду», вместо главной роли в телевизионном сериале у него оказалась работа официантом в комедийном клубе. Как будто его переехал автомобиль. Шли месяцы, он только мог повторять: «Что же случилось?»

Случилась гадость, вот что случилось, думал он. Нейл бросил белую рубашку и черную бабочку на кучу одежды рядом с раскладывающимся диваном, который он никогда не удосуживался складывать, и упал на голый матрас. Лежа на животе, он скинул свои поношенные черные мокасины фирмы «Гуччи» с дырами на подметках и услышал, как они с глухим стуком упали на кучу грязной одежды. Звук ему понравился – это был единственный звук в четыре утра.

Затхлый запах матраса заполнил его ноздри и вынудил перевернуться на спину. Не было никого, с кем он мог бы поделиться, никого, кто бы не злорадствовал. Даже его сестра Бренда предложила бы ему деньги и свое сочувствие и посоветовала бы вернуться домой. Черт! Ему было стыдно, как побитой собаке. Когда он лежал в ночной тиши, он стал думать, как это часто бывало, о Мери Джейн. Только она одна поняла бы его, утешила бы его. Никто не понимал его так, как она, и он тоже понимал только ее. Если она еще сохранила способность к пониманию, ведь прошло столько времени, подумал он.

Но когда он попытался позвонить ей, всего через несколько месяцев после того как приехал в Лос-Анджелес, то обнаружил, что ее телефон отключен. Пара открыток, которые он послал ей, вернулись обратно. Она уехала и не оставила адреса. Нейл все еще скучал по ней. Потерпев поражение, он тосковал о ней сильнее, чем когда был на вершине.

Он встал, расстегнул брюки, они упали на пол. Он ногой отбросил их к дальней стене, туда же последовали и шорты. Побрел в ванную, открыл горячую воду и зашел в закуток – хозяин квартиры называл его кухонькой. Он достал пиво из холодильника, чтобы скоротать те десять минут, пока вода в душе нагреется. Он сбросил скопившиеся старые газеты с единственного стула в комнате и рухнул на него, вытянув ноги. Ему было приятно, что еще темно, что рассвет еще не наступил. Он надеялся уснуть до того, как в комнату начнет проникать дневной свет и откроет все это безобразие, которое пока еще скрыто в темноте.

Он знал, что дыра, протертая в акриловом ковре, никуда не делась, а так и зияла перед входной дверью. Темнота скрывала трещину в стене над раковиной, которая получилась из-за протечки с верхнего этажа. На горелках плиты застыл жир. Все вокруг дышало запустением, которое не могла скрыть никакая темнота. Только хмельной дух пива, которое он поднес к самому носу, слава богу, хоть как-то смягчал весь этот упадок.

Он снова вернулся в ванную, включил верхний свет и попробовал воду. Горячая. Точно через десять минут, единственная надежная вещь в этой жизни. Он добавил немного холодной, отодвинул липкую жесткую занавеску и стал под душ. Он потянулся за мылом и выругался, когда увидел, что остался один обмылок. Шампунь тоже кончался, он это знал, потому долго там не задержался. Полотенце, которое он сдернул с обратной стороны, попахивало, но по крайней мере, это был его собственный запах. Он наскоро вытерся, бросил полотенце в сырую кучу на полу и вернулся в комнату.

Он полез в холодильник за еще одной банкой пива, но обнаружил только диетическую «кока-колу» и сгнившее яблоко. Нейл захлопнул холодильник и снова бросился на постель. Он закрыл глаза и молил бога, чтобы хоть эта ночь прошла спокойно. Но он знал, что этого не будет.