Месть за моего врага - Алексин Фолмут Фэролл

— Я все гадала, когда же ты найдешь меня, Лазарь.

Он опустился в кресло напротив неё, устало покачивая головой.

— Это ты? — спросил он. — Деньги, Боро… Всё, что пошло не так.

Она устремила на него серьезный взгляд.

— Если это и так, то ты это заслужил.

Лазарь вздохнул.

— Это не ответ, — сказал он.

— Ну, ты сам поставил условия, Лазарь, — устало напомнила она. — Ты сказал, что придёшь за мной, если я перейду тебе дорогу. Разве не так?

«Тронь меня, и весь город придёт за тобой,» — когда-то сказал он, и в то время это было правдой. Но не сейчас.

— Итак, раз уж я здесь, вполне живая, — сухо сказала Яга, указывая на себя, — ты, конечно, не сможешь доказать, что я что-то сделала.

— Я всегда буду подозревать тебя первой, Мария, независимо от того, есть доказательства или нет, — тихо сказал Лазарь. — Ты единственная, кто достаточно силён, чтобы выступить против меня. Единственная, кто может перехитрить меня и победить.

Она моргнула, переваривая услышанное.

— Чего ты хочешь, Лазарь? — наконец спросила она.

Он заколебался.

— Я скучаю по своему сыну, — признался Лазарь.

Дима. Он стал другим.

Ромик. Он был беспокойным.

Левка. Его больше нет.

— И я скучаю по своей дочери, — ответила Баба Яга.

Лазарь решил не спрашивать, о какой именно дочери она говорит.

— Я запросил слишком высокую цену.

— Ты всегда так делал, — кивнула она. — Ты всегда хотел от меня слишком многого.

Он горько усмехнулся.

— Да, но Антонову от тебя ничего не было нужно, — напомнил он ей. — И посмотри, к чему это привело.

— Ничего? — эхом отозвалась Яга. — Ты правда думаешь, что это ничего не значило? Ты правда считаешь, что моё молчание, моя покорность не стоили тебе больших денег?

Лазарь замер, осознавая свою ошибку.

— Мария…

— Мы оба знаем, что мой муж был дураком, но именно ты был способен взять то, что тебе не принадлежит, — обвинила его Яга. — Ты был способен украсть то, что заслужили я и мои дочери. Если я и выступала против тебя, Лазарь, то только потому, что ты эгоист, уверенный, что имеешь право на целую вселенную.

— Это неправда, — упрямо возразил Лазарь. — Именно благодаря мне ты смогла стать такой, какой была, Мария.

— О, не беспокойся, — отрезала она. — Ты знаешь, что Антонов погиб от моей руки. Ты угрожал мне этим раньше. Так зачем притворяться сейчас?

— Потому что ты этого не делала, — сказал Лазарь, и она замерла. — Ты не убивала Антонова, Мария. Это сделал я.

Яга уставилась на него.

— Ты сам не знаешь, что говоришь.

— Знаю. Тебе нужно было, чтобы всё выглядело правдоподобно, не так ли? Тебе нужно было делать это медленно и осторожно, чтобы не оставить следов. Он знал, что ты его травишь, и обратился ко мне за помощью. Он пришел ко мне, и я убил его, — наконец признался Лазарь, у которого пересохло в горле. — Я убил его, Мария, ради тебя. Чтобы ты могла стать свободной.

Она замолчала, не в силах вымолвить ни слова.

— Все не так, — наконец выдавила она. — Ты убил его, чтобы заполучить меня, не так ли?

Лазарь раздраженно зарычал.

— Мария, ты и твоя гордость…

— О, не притворяйся бескорыстным, Лазарь, — выплюнула она. — Ты всего лишь тень. Ты прячешься во тьме и ждешь своего шанса нанести удар, верно? Ты просто жил с этой правдой, выжидая момента, когда сможешь использовать ее как оружие. Ты думаешь, что можешь сидеть здесь и утверждать, что всё, чего я добилась своими руками, стало возможным только благодаря тебе? Что моя дочь, у которой хватило смелости любить меня больше, чем твоего сына, обязана этим тебе?

Лазарь вздрогнул.

— Я сделал это ради тебя, Мария, веришь ты мне или нет. Если бы я сказал тебе правду тогда, ты бы чувствовала себя обязанной мне, а я никогда этого не хотел. Я не хотел, чтобы ты была мне чем-то обязана.

— Но ты хочешь этого от всех остальных, — горько усмехнулась Яга. — Почему не от меня?

— Потому что, — резко сказал Лазарь. — Потому что ты похожа на меня больше, чем кто-либо другой, Мария Антонова. Потому что ты создала всё это из ничего, так же, как и я! Потому что… — начал он и запнулся. — Потому что у нас могло бы быть всё, Мария. У тебя и у меня…

Она молчала, поджав губы.

— Я способна на всё и без тебя, Лазарь, — наконец холодно сказала Яга. — Неужели ты до сих пор этого не понял? Ты мне не нужен.

— Нет, это не так, но посмотри, чего тебе стоило наше противостояние. Чего это стоило и мне, — настаивал Лазарь, наклоняясь к ней.

— Мы заплатили гораздо больше, чем когда-либо хотели. Так может, нам стоит закопать топор войны? Я помню тебя, Мария, какой ты была, — сказал он, услышав в своем голосе нотки мольбы; мягкость, которую он сдерживал в себе десятилетиями. — Ты думала, что я никогда не видел тебя, или что я воспринимал тебя как нечто, чем можно владеть или пользоваться, но я видел тебя именно такой, какая ты есть. Ты думала, что я не замечаю тебя или что вижу в тебе лишь инструмент, что тобой можно владеть или пользоваться. Но я видел тебя иначе. Я видел женщину нелюбимую, обесцененную. Ведьму, способную на большее, чем её подхалимствующий муж. Я видел партнёра, Марья. Я знал, что ты станешь Бабой Ягой, раньше, чем ты сама это поняла. И я был готов. Я ждал.

Он резко замолчал, и она покачала головой, наконец-то одарив его сочувственным взглядом.

— Лазарь, — мягко сказала Яга. — Ты действительно думаешь, что я не была бы рада, если бы ты был рядом?

— Какие мы были глупцы, — сокрушался Лазарь, качая головой. — Неужели мы не могли бы забыть свои разногласия теперь, когда потеряли так много?

— Исправить всё, ты имеешь в виду? — спросила Яга, тяжело вздохнув. — Это было бы проще, Лазарь. Гораздо проще работать с тобой, а не против тебя.

— Мы страдали только из-за наших разногласий, — продолжил Кощей, его руки протянулись к костяшкам пальцев Яги. — Я сказал тебе всё это, чтобы ты поняла: я всегда был на твоей стороне. Всегда, Мария, клянусь тебе, — сказал он и посмотрел на нее снизу вверх, с трудом сглотнув. — Всегда.

Она внимательно смотрела на него.

Лазарь впервые встретил ведьму по имени Баба-Яга, когда ей было шестнадцать, и она только-только вышла замуж. Сейчас ей было около пятидесяти, и возраст оставил лёгкие морщины вокруг её глаз, но она была такой же прекрасной,