Все проклятые королевы - Паула Гальего

— Или вызывает природные катастрофы где-то далеко, — спокойно отвечает она, пожимая плечами. — Кто знает.

Я смотрю на свои руки. Сквозь разомкнутые пальцы вижу цветы и думаю, насколько велика будет плата.

— Нам стоит возвращаться, как думаешь? Командор и этот твой капитан с красивыми глазами, наверное, уже вернулись — надеюсь, уговорили генерала Сулеги предоставить свои силы. Может, захотят поставить королеву в известность.

— Пойдём, — решаю я.

Но стоит мне подняться, как я это чувствую.

За спиной раздаётся хруст, но останавливает меня не он. Ева тоже застывает, резко выпрямляясь. Это не звук — это ощущение, инстинкт, скользящий по моей спине, точно острый коготь. Незримая тень пробегает по позвоночнику, а затем — лёгкий толчок, словно предупреждение.

Обернись…

Я поворачиваюсь медленно, сердце начинает колотиться. Вглядываюсь в папоротники, в тёмные пятна между деревьями и валунами.

Тишина. Ни дуновения ветра, ни скрипа ветвей, ни хлопанья крыльев. Нереальная, мёртвая тишина повисла над поляной. Ветер замер, словно кто-то вырезал этот клочок леса из реальности и спрятал его в пустоте, в темноте…

И тогда я их вижу.

Два глаза без век, не мигая, смотрят на меня сквозь листву.

Я резким вдохом набираю воздух в лёгкие — мгновение, разделяющее тишину и крик, — но прежде, чем звук срывается с губ, хиру бросается на меня.

Годы тренировок заставляют руку метнуться к поясу за кинжалом — бесполезным против этой твари, — и в тот же миг меня сбивает с ног удар чудовищной силы. Глубокие когти вонзаются в плечи.

Сгорбленное тело зависает надо мной, задние лапы прочно вгрызаются в землю, запирая меня в этой клетке из костей и мышц.

Сквозь разверстую пасть вырывается жуткий, раздирающий слух визг. Гнилостное дыхание опаляет моё лицо — но прежде, чем тварь успевает ударить снова, её отшвыривает в сторону мощный порыв ветра.

Я вскрикиваю, чувствуя, как когти сдирают кожу, прежде чем разжаться.

Ева, быстрее меня сообразившая, что делать, стоит с поднятыми руками, её взгляд встречается с моим.

— Вставай! — кричит она.

Я повиновалась, спотыкаясь о подол юбки, и поднялась на ноги как раз в тот момент, когда хиру снова выбрался из чащи, восстановил равновесие и вновь бросился на меня.

Ева так же вымотана, как и я. Удары… Вчера они были куда свирепее. Ветра их были куда яростнее.

Я действую быстро — не выпуская кинжал из рук, направляю его на тварь. В следующий миг, прежде чем она успевает до меня добежать, раздаётся рёв, её длинная голова запрокидывается назад, а покрытая чешуёй шея разрывается, будто невидимая рука вспарывает её от одного края до другого, точно так, как я того хочу.

Я чувствую, как во мне сосредотачивается сила, стекает в кончики пальцев, будто это они направляют удар. Чувствую, как она бурлит во мне, срывая с собой что-то жизненно важное прежде, чем высвободиться.

Кровь хлещет из раны, хиру замолкает, и его уродливое, сгорбленное тело падает в лужу грязи и крови, безжизненное. В тот же миг я тоже валюсь на землю.

— В Сулеги есть Соргинак. Логично, что здесь есть и хиру, — выдыхаю я.

Ева остаётся на месте. Я слышу её тяжёлое дыхание, даже не оборачиваясь.

— Чёрт, — ругается она. — Уходим. Уходим, пока…

Она не успевает закончить.

Шорох в кустах заставляет меня резко повернуться — ещё одно существо вылетает из-за деревьев, когтистые лапы вытянуты вперёд, пасть разверзлась, целясь прямо в шею Евы.

Она падает, и я не теряю ни мгновения. До того, как хиру настигнет её, я выбрасываю вперёд руку, отбрасывая тварь в сторону со всей мощью, на какую только способна.

Всплеск силы — сперва сжатие, затем разрыв.

Я жду, что оно разлетится на куски, что превратится в кровавую массу из мяса и костей… но ничего подобного не происходит.

Хиру снова поднимается, испуская гортанные, зловещие звуки. Должно быть, ему больно, но не смертельно. Он шатается на задних лапах, словно уродливая, искажённая версия новорождённого жеребёнка, а Ева шипит сквозь зубы проклятие.

— Это не сработало, — шепчу я.

— И что ты хотела сделать, пташка? — спрашивает она, отползая подальше от твари, чтобы подняться на ноги.

— Разорвать его. Убить. Но я не смогла. Я опустошена, — признаюсь я, страшась собственных слов.

— Значит, мы в одинаковом положении, — пробормотала она, подходя ко мне.

Мы обе смотрим на хиру, медленно сближаясь. Я сильнее сжимаю в пальцах кинжал, который теперь кажется мне не таким уж бесполезным.

— Чёрт, — вырывается у меня.

— Ты сможешь провернуть тот трюк с шеей ещё раз?

Я собираю силу, тянусь к ней, концентрируюсь… пока тварь ещё не оправилась и не бросилась в новую атаку.

Единственное доказательство того, что у меня что-то получилось, — это дикий рёв.

Я чувствую, как магия покидает меня, словно тонкий ручеёк, когда хиру начинает трясти головой и корчиться, разбрасывая вокруг капли крови.

— Во имя всех Воронов… — бормочет Ева.

Зрелище ужасающее. Но я не могу закончить, не могу ускориться, не могу…

Любая связная мысль исчезает, когда в лесу раздаётся ещё один протяжный вой, и мы с Евой встречаемся взглядами.

— Их что, ещё больше? — спрашивает она.

Я не успеваю ответить. Всё тело напрягается, когда я оборачиваюсь на крик, но при этом продолжаю сосредотачивать силу на том, чтобы добить хиру, который уже напал на нас. И вижу, как ещё одна тварь выходит на поляну, вставая в круг, нас окружают. Она хлещет по воздуху хвостом, усыпанным зубцами, раскачивая его из стороны в сторону. Затем резко поворачивает голову в хищном движении, и мы обе застываем, наблюдая, как ещё один кошмар вырывается из темноты слева, а за ним — ещё один, уже справа.

— Не отпускай своего, — выдыхает Ева, и в этот же миг невидимый удар обрушивается на одного из трёх хиру.

Шипение. Тварь едва шевельнулась. Нет, этого удара хватило лишь для того, чтобы задержать её, как и следующего, который попал в другого хиру.

Третий, целый и невредимый, бросается на неё, и тут начинается настоящий хаос.

Моя сила пульсирует в венах, как пламя костра под дождём, вот-вот угаснет, но я не знаю, как ею распорядиться, как её сберечь. Пытаюсь перерезать горло хиру, которого держу, одновременно атакуя одного из новых, но этим лишь разрушаю первый удар — и залитая кровью тварь бросается на меня.

Я выдыхаю проклятие, крепче сжимаю оружие, молясь о том, чтобы удар смог повторить то, что случилось в первый раз: такую жгучую боль, что чудовище захочет бежать.

Но оно держится на