Правило Диксон - Эль Кеннеди

Пару минут ни один из нас не двигается – мы пытаемся перевести дух. Боже. С этим человеком все только лучше становится. Несправедливо, что он так хорош в сексе.

Наконец он вынимает член – ужасно осторожно, нежно.

– Стой здесь, – хрипло приказывает он. – Я принесу что-нибудь, чтобы тебя вытереть.

Вот и очередное напоминание, что мы не пользовались презервативом. Наверное, поэтому у меня так закоротило мозг. Секс без презерватива ощущается по-другому. Он головокружительный.

Мы оба приводим себя в порядок, и Шейн спрашивает, не хочу ли я залезть под одеяло и посмотреть кино, но я только головой качаю.

– Нет. Мы можем заснуть.

– И что?

– И то, что мы с тобой не проводим ночь вместе, – напоминаю я и обвожу гостиную широким жестом. – Здесь мое пространство. – Потом я указываю на стену, разделяющую наши квартиры: – А там твое пространство. – Потом я указываю на наши гениталии: – А это наше общее пространство.

Шейн фыркает.

– Понял. Друзья с привилегиями. А совместный сон – не привилегия.

– Точно.

– Ладно. Тогда предоставлю тебя самой себе, Диксон. Завтра в то же время?

Я вздыхаю. Хотела бы я сказать «нет», но мы оба знаем, что это не всерьез.

Я уже слишком глубоко увязла – в конце концов, это же зыбучий член.

Глава тридцать вторая

Диана

Больше значит лучше

– Мой макияж погиб. Мертв. Похорони его и произнеси надгробную речь, – вздыхаю я, глядя на себя в зеркало.

Полагаю, у всей этой красоты не было ни шанса, учитывая, что я только что стала свидетелем самой эмоциональной свадебной церемонии всех времен. Лавина эмоций – и ведь даже не у жениха с невестой! Джиджи, конечно, прослезилась, повторяя клятвы, и, клянусь, у Райдера несколько раз дрогнул голос, но главный поток чувств пришелся на долю родителей Джиджи: всю церемонию оба плакали. Гаррет Грэхем смахивал слезы, отдавая дочь за Райдера, и это, наверное, было самое милое зрелище в моей жизни.

– Поверь мне, у всех нас макияж поплыл, – криво усмехается Мия Белл, еще одна почетная подружка невесты. Она встает рядом со мной у зеркала в полный рост – изящная, как статуэтка, совершенно шикарная – и убирает тонким пальчиком разводы туши.

– Серьезно, если на приеме будут фотографировать, мне надо освежиться, – подает голос самая красивая женщина в мире, Александра Такер.

У нее блестящие темные волосы, карие глаза и безупречные, симметричные черты лица. Выглядит она на десять из десяти. Если задуматься, ситуация совершенно безумная: я стою рядом с настоящей супермоделью. Разглядывая моделей-инфлюенсеров в сети, я всегда предполагала, что фильтры у них выкручены на максимум – поэтому они такие красивые. В случае с Алекс я была уверена, что она и в жизни не сильно отличается от того, что выкладывает в интернет: я видела, как она шла по взлетной полосе, а такое трудно отфильтровать. Впрочем, вживую она выглядит еще лучше. Стоя рядом с ней, я не могу найти в ней ни единого изъяна.

К слову, когда говорят, что молния дважды в одно место не ударяет, люди, похоже, врут. Ударяет. Старшая сестра Алекс, Джейми, тоже настоящая красотка. Джейми унаследовала рыжие отцовские волосы, а черты лица у нее слегка мягче, чем у Алекс, но я бы не хотела решать, кто из них красивее. Определиться невозможно.

Джейми стоит в другом конце помещения и разговаривает со своей мамой, Сабриной. Они обе юристы. Генетика у Такеров – просто нечто. И красота, и мозги.

Молли Фитцджеральд чуть не сбивает с ног двух дамочек, попавшихся ей навстречу. Она аж подпрыгивает от возбуждения, и не зря: она впервые в жизни была цветочницей на свадьбе и блестяще справилась с заданием. Мама Молли, Саммер, идеально одетая блондинка, наконец догоняет ее.

– Энергия – это хорошо, но, может, уменьшим ее раза в два? – обращается она к дочери.

– Да, ведь ты-то прекрасно регулируешь свою энергию, – тянет Бренна Дженсен.

На свадьбе ни одна из них не была, но, будучи близкими друзьями семьи, они имеют право воспользоваться номером невесты.

Вообще в комнате очень много красивых женщин, и мне даже немного не по себе. Видимо, Мия чувствует то же самое, потому что оттаскивает меня в сторонку и шепчет:

– Они только меня пугают?

– Не-а.

Она не сводит глаз с Алекс Такер.

– Что ж, хорошо. Потому что все это как-то сюрреалистично.

Так и есть. И когда начнется прием, станет только хуже. Прием проводят на улице, на ухоженной территории загородного клуба. Повсюду изящные огоньки, мерцающие в вечернем небе подобно звездам. Кажется, даже погода очарована Грэхемами, потому что вечер изумительный. Ясный и теплый, а воздух – капельку влажный.

Главный стол установлен под деревянным навесом, украшенным белыми цветами и зеленой лозой. Остальные столики, накрытые шелковыми скатертями цвета слоновой кости, с цветочными композициями серо-зеленых и белых тонов в центре, расставлены вокруг сияющего танцпола.

Я вхожу под руку с Беккеттом. Он вернулся из Австралии – загорелый, привлекательный и ужасно сексуальный, особенно в этом черном костюме. Мы занимаем места за столиком для гостей со стороны невесты и устремляем взгляды на главный стол, где подобно королевским особам сидят Райдер, Джиджи и ее родители. Поскольку у Райдера родителей нет, Ханна сидит возле него, а Гаррет – рядом с Джиджи.

К счастью, мне не надо произносить речь. Ответственную задачу очаровать пятьсот гостей Мия взяла на себя. Обычно публичные выступления меня не пугают, но сейчас не тот случай. Тут собрались сливки хоккея. Супермодели. Медиаперсоны, с которыми Гаррет работал все эти годы – и умудрился подружиться. Будем честны: эта свадьба нужна родителям. Джиджи их обожает, а потому согласилась уступить, после того как они с Райдером тайком поженились. Сам же Райдер любит Джиджи так, что готов дать ей что угодно.

Я сажусь рядом с Шейном, и он скользит по мне восхищенным взглядом.

– Шикарно выглядишь, – шепчет он мне на ухо.

– Ты тоже.

И правда: в костюме он выглядит великолепно. Я все лето наблюдала, как он качается, и теперь результаты тренировок стали заметны. Он стал шире в плечах, чем в прошлом году. Мышцы более рельефные. Бицепсы просто огромные. Задница стала более мускулистой – уж я-то знаю. Я впиваюсь в нее пальцами каждый раз, когда он меня трахает…

– Завязывай с развратными мыслишками, – он снова склоняется к моему уху, и чисто выбритая щека касается моего подбородка.