Невеста рыцаря - Эми Фетцер

— Иоанн сказал, что у меня был еще один шанс его убить.

— Ты не понял, только и всего. Но разве вы не получили его имущество в награду?

Ангус усмехнулся, потирая кровавую шишку на затылке.

— Вы надеетесь получить ее земли, убив его? Они ему не принадлежат. Только дом. — Ангус наслаждался растерянностью Юстаса. — Да, он наделен правом хозяйничать на ее землях, но если вы его убьете, его место займут другие желающие. Вам не убедить короля передать ее имущество вам, как бы мало ни было справедливости в этой стране. Пендрагон ничего плохого вам не сделал, и против него у вас ничего нет.

Юстас внимательно рассматривал прицепившуюся к плащу колючку.

— Но ты ведь хотел его убить?

— У меня свои причины. Мне их имущество не нужно. Только жизни. Его и ведьмы.

Юстас поднес клинок к горлу Ангуса.

— Клянешься жизнью?

Ангус спокойно смотрел ему в глаза.

— Тебе нужна моя жизнь? Так возьми ее. Но я много чего знаю о Пендрагоне и ведьме. А тебе о них и сказать нечего.

Юстас ненадолго задумался.

— Ладно, расскажи мне, что она умеет. Ангус засмеялся гортанным, лающим смехом.

Она опять проснулась от кошмара. Села и посмотрела на Коннала. Он шевельнулся.

— Шинид, в чем дело? — сонно пробормотал он.

— Тише, спи.

Она высвободилась из его объятий, но Коннал поймал ее за руку.

— Опять тот же сон?

— Не тот. — Она поцеловала его в лоб. — Мне просто надо немного подышать.

— Не выходи из дома и будь осторожна.

— Обещаю. — Она поцеловала его в губы. — Мне снилось, что я тебя люблю.

— Это не сон, — пробормотал он и сонно улыбнулся.

Она выскользнула из постели, накинула бархатную накидку и пошла к двери. Но вдруг остановилась и поежилась. Странное, тревожное предчувствие овладело ею. Куда же она собиралась пойти? Шинид вздохнула и, прошептав заклинание, оказалась на летней кухне.

Внезапно она почувствовала страшный голод и принялась рыскать по буфетам, заглядывать в горшки и миски. Отыскав хлеб, сыр и жареное мясо, она отрезала по куску и, сделав себе бутерброд, подумала, что стоит приготовить такой же для Коннала. Кухня была чисто прибрана, на полу ни крошки. В углу стоял бак. Она решила, что туда сбрасывают остатки еды для свиней или собак, хотя ни свиней, ни собак в доме она не заметила.

— Миледи?

Шинид стремительно обернулась, дожевывая кусок. Она покраснела и смутилась, как будто ее застали на месте преступления.

— Простите меня, Мерфи.

— Да что вы, милая! Проголодалась, девочка моя, и правильно сделала, что пришла. — Служанка поправила чепец и, переваливаясь, как утка, засеменила к столу. — Мы уже все тут стали бояться, что хозяин вообще никогда не выпустит вас из своей комнаты.

Шинид покраснела. Действительно, они провели в спальне почти сутки. Можно себе представить, что подумали домочадцы, когда Коннал, выглянув в дверь, приказал им принести еду и питье, а потом, так и не соблаговолив одеться, принял поднос и захлопнул дверь у них перед носом.

Мерфи сняла тряпицы с нескольких горшков и подвинула их к Шинид.

— О, благодарю. Того, что я взяла, вполне хватит. Вы-то сами не хотите ко мне присоединиться?

— Я как раз об этом думала.

Мерфи зачерпнула ложкой какое-то лакомство, густое, с кусочками яблок и запахом корицы. Коннал привез пряности из Палестины, аромат был чудесный.

Женщины уселись за стол и приступили к еде. Мерфи развлекала Шинид рассказами о Коннале. Большую часть времени он проводил в боевых походах, но отдыхать от ратных подвигов он приезжал сюда, ведь здесь был его дом. Но и тут он не знал покоя, вечно что-то бурчал да слонялся по дому. Коннал был человеком действия, отдыхать он не привык.

— У меня тут припасено одно угощение, — заговорщически прошептала Мерфи и слезла с табурета. — В кладовой на холоде есть немного свежего молока, и если его приправить кое-чем, что мой господин привез из Святой земли… Поверьте, ничего вкуснее вы в жизни не пробовали. — Уже у дверей черного хода Мерфи оглянулась и спросила: — Он показывал тебе свои сокровища?

Шинид покачала головой.

— Он привез золото и ткани и специи всех сортов — целые мешки специй, — и фрукты, и ягоды, и такие странные маленькие бобы, которые нельзя есть.

— А что тогда вы с ними делаете?

— О, это целая наука, девочка. Мы жарим их медленно, потом размалываем, потом кладем на некоторое время в кипящую воду. Вода становится черная, как в крепостном рву, мы даем ей постоять, потом процеживаем, и мой хозяин ее пьет.

— Звучит совсем неаппетитно.

— Да, напиток получается горький на вкус, но если его хорошенько подсластить, он становится вполне съедобным. Если хочешь, я могу сварить тебе его утром. Но если вы хотите еще поспать, то пить его нельзя, потому что после него спать не хочется довольно долго.

Мерфи приоткрыла дверь черного хода. Солнце только начало окрашивать край неба в лиловый цвет.

— Так, где же Пег? Где эта негодница? Если Гейлерон опять ее утащил в кладовую, я…

Голос служанки удалялся.

— Мерфи, пожалуйста, возвращайтесь! Слишком холодно на улице, чтобы ходить в одной накидке и тапочках. — Шинид встала, подошла к двери и позвала Мерфи. И тут, она услышала тяжелые шаги по каменной мостовой внутреннего дворика, и перед ней возник улыбающийся Гейлерон.

— Ах, леди Шинид, наконец-то он вас выпустил.

— Я не была его пленницей, Гейлерон. Смотри следи за тем, что говоришь, не то твою броню будет носить жаба. — Шинид шутливо хлопнула его по латам, и Гейлерон добродушно засмеялся. — Найди Мерфи. Она вышла за молоком и пропала.

Гейлерон уже разворачивался, чтобы выйти, когда в поле его зрения попало нечто странное. Тень? Гейлерон попятился назад, на кухню, и, заслоняя собой Шинид, вытащил меч. Захлопнув дверь, он огляделся и, расслабившись, спросил:

— Что вы тут делаете в столь неурочное время?

Но ответа он не услышал. Удар в висок — и вот уже он, бездыханный, лежит на земле. Шинид бросилась бежать, вскинув руки к небу, дабы призвать на помощь стихии. Кто-то схватил ее за запястье, рывком развернул к себе и прижал к груди. Она, морщась от боли, подняла глаза и увидела перед собой заросшее щетиной лицо оборванца. Он вывернул ей руку за спину, лишая возможности сопротивляться.

— Я заполучил эту ведьму! — закричал он.

Шинид щелкнула пальцами свободной руки, на ладони ее загорелся огонь, и она швырнула пламя в лицо напавшему. Тот взвыл от боли: волосы его и рубашка загорелись. Он принялся сбивать пламя и отпустил Шинид. Она помчалась по коридору, громко призывая на помощь Коннала. Увы, она не успела сосредоточиться в той мере, в какой это было необходимо для колдовства.