Сироткам в академии (не) место - Афина Туле

Я должен был остановить его. Что бы ни стоило.

Отец разбирался со всеми остальными, и я был почти уверен в том, что рано или поздно, но они справятся. Мне же предстояло сойтись лицом к лицу с Маркусом.

Он замахнулся снова, но я рванул руку вперёд, цепляясь за лезвие ментальным захватом. Слабость сжала меня стальным обручем, мир пошатнулся, но я не отпускал. Кинжал замер в воздухе, вспыхнул от напряжения и с лязгом вырвался из его пальцев. Я перехватил его в воздухе, стиснув так крепко, что рука онемела, а потом с силой бросил прочь. Лезвие закружилось и со звоном ударилось о камень.

— Не тронешь её! — прорычал я, срываясь на хрип.

Маркус попытался отступить, но я, даже почти без магии, обрушил на него шквал атак. Плевать, что моя сила иссякала. Я бил кулаками, плечами, всем телом, вкладывая в каждый удар всё, что у меня осталось. Его защита трещала. Из носа у Маркуса заструилась кровь, он захрипел, спотыкаясь, отступая к алтарю, как загнанный зверь.

Я прорвался.

Добрался до Алисии, разрывая алые ленты на запястьях и лодыжках, словно они были змеями. Хватая её за плечи, прижал к себе, почти не веря, что она ещё дышит.

— Я здесь, слышишь? — прошептал я, не узнавая свой голос. — Ты со мной.

Она слабо открыла глаза. Бледность её лица пугала, но в глубине глаз теплился свет жизни. Слабая тень улыбки мелькнула на её губах.

Живая. Она жива.

— Уводите её! — скомандовал отец, его голос звучал как приговор.

Следователи ринулись ко мне, вставая живым щитом между мной и новыми атаками. Последние фанатики пытались прорваться к алтарю, но отец взмахнул руками, и ментальная буря, с грохотом сорвавшаяся с его ладоней, размела их по залу.

— Всех в цепи! — приказал отец. — Всех!

Я поднял Алисию на руки. Она была почти невесома, словно жизнь едва теплилась в ней. Её глаза снова закрылись, но дыхание оставалось ровным.

Жива. Это всё, что имело значение.

Мы вышли из зала под охраной отряда, сквозь руины магии и цепи, которыми сковывали уцелевших фанатиков. Вокруг ещё гремели отзвуки сражения, искры магических всплесков подсвечивали каменные своды.

Я выбрался на воздух и вдохнул глубоко, полной грудью, впервые за все эти мучительные часы.

— Всё кончено, — прошептал я, чувствуя, как в груди, наконец, расплетается тугой узел.

Но в ту же секунду мир перед глазами качнулся. Голова закружилась, ноги предательски подогнулись, и я ощутил, как тело слабеет, утекая в никуда. Последним, что я успел заметить перед тем, как провалиться в темноту, была Алисия в руках одного из следователей. Её дыхание было ровным. Она жива.

А потом меня накрыла темнота.

Амелия и Себастьян совсем не пара. Она - заучка с колючим характером, он - спортсмен и невыносимый зазнайка. Однако, один секрет связал их крепче каната. Им придется работать вместе, ведь впереди Турнир волшебников, а значит на кону все, к чему они так упорно стремились.Только вот проще сказать, чем сделать! Как теперь не завалить турнир или друг друга?

Глава 40. Заговор

Альберт де Вуизар

Я сидел рядом с её кроватью, не отрывая взгляда от бледного лица. Веки её были открыты, дыхание ровное, но слабое, почти неощутимое, будто Алисия спала очень глубоким, тревожным сном, из которого не так-то просто проснуться. Но тем не менее она пришла в себя после двух дней в лазарете. Меня долго не хотели к ней пускать, аргументируя тем, что ей нельзя волноваться и переживать, но я подло воспользовался собственным положением и состоянием. Потому и сидел сейчас рядом.

Сам я чувствовал себя не лучше. Каждая мышца отзывалась болью, будто меня сжали в тиски и выкручивали до хруста. Раны от заклинаний саднили, как свежие ожоги. В голове стоял гул, точно весь резерв магии вычерпали до последней капли и пустую оболочку забыли зашить обратно.

Я провёл рукой по лицу, пытаясь согнать усталость, но это не помогло. На мгновение глаза прикрылись сами собой, и перед внутренним взором тут же вспыхнуло всё то, что мы нашли в подземелье: каменные залы, черепа, следы крови и мерзкая ухмылка Маркуса де Гарда, застывшая в памяти навсегда.

— Мне нужно рассказать тебе всё, — произнёс я наконец. Словно мы были вдвоём, как прежде, не в лазарете, а где-нибудь в саду академии, под сенью деревьев, в день, когда небо было чистым и светлым. — Нужно. Ты имеешь право знать всю правду.

Я чуть придвинулся ближе, осторожно взял её за ладонь — хрупкую, почти невесомую. Она была тёплой, и это давало надежду. Я сжал её бережно, будто боялся раздавить.

— Ты ведь понимаешь, — продолжил я негромко, — всё это началось не вчера. Даже не в прошлом году. Гораздо раньше.

Алисия робко и неуверенно кивнула.

Я глубоко вдохнул, решаясь продолжить.

— Де Гарды… они никогда не были сильны в магии. Никогда. Но амбиции у них всегда были через край. Они завидовали другим родам. Тем, кто поколениями передавал силу крови, тем, кто без труда возносился на вершины. А сами… они оставались на обочине. В титуле — да, но без настоящей власти. Без магической крови. Они всегда жаждали большего. Слишком сильно жаждали.

Я опустил взгляд на Алисию. Она молчала, только губы её превратились в тонкую линию.

— Однажды им попалась книга, — сказал я чуть тише. — Грязная, старая, запылённая. В ней были описаны запретные ритуалы, древние способы усиления магии за счёт других. Речь шла о человеческих жертвах. Они попробовали — и у них получилось.

Горечь подступила к горлу. Я сглотнул.

— Сначала осторожно. Боялись. Боялись последствий, боялись, что их поймают, — продолжал я, чуть понизив голос. — Но чем дальше — тем больше. И страх ушёл. Куда там… Он уступил место жадности. Они ощутили вкус силы и уже не смогли остановиться.

Я замолчал на секунду, собираясь с мыслями. Алисия по-прежнему не произнесла ни слова, но я заметил, как медленно моргнули её ресницы, как чуть дрогнули губы. Она слышала меня. И я знал: каждое моё