Сердце на льду - Анна Эйч

опускаться до его уровня и произносить то, что родилось у меня в голове, но его слова про то, что я «парень с плохим бэкграундом», засели глубоко в моей душе, поэтому я плачу ему той же ядовитой монетой.

– Ты ведёшь себя прямо как твой отец, – выстреливаю и попадаю точно в цель. Его глаза наполняются животной яростью, а скулы на лице заостряются, высеченные желанием стереть меня в порошок.

– Мы больше не друзья, Адамс, – добиваю.

Я ухожу с ринга, оставляя бывшего друга наедине с его суждениями и поступками. В ушах звенит, а сердце отстукивает рваный ритм. Порой самые глубокие раны наносят те, кто знает, куда именно бить.

Глава 39. Сама жизнь

Сена.

– Сколько ты ещё собираешься так лежать и деградировать? – голос Элли вырывает меня из уютного оцепенения, в котором я пребываю уже вторую неделю подряд.

Она стоит в дверях, скрестив руки на груди, и смотрит на меня с той особой смесью раздражения и тревоги, которая присуща только старшим сёстрам. Я же продолжаю неподвижно лежать на диване, укрывшись мягким пледом, в компании огромной коробки карамельного попкорна и очередного бессмысленного сериала. Конечно, нет ничего криминального в том, чтобы иногда расслабиться, посмотреть что-нибудь по проплаченному стриминговому сервису и поесть сладкого. Совсем ничего, если это происходит раз в неделю или даже два, но уж точно не день за днём, с утра до вечера.

Последние полмесяца я практически не выхожу из квартиры, питаюсь исключительно доставляемой вредной едой и смотрю телевизор. Потому что я не знаю, чего мне ещё хотеть. Олимпийскую медаль я выиграла, а, вот, парня потеряла. Я так заедаю стресс и боль. Понятно изъясняюсь? Отлично, а теперь отстаньте от меня.

– Ксю, я с кем разговариваю вообще? – Элли не сдаётся.

– Понятия не имею. Тебе виднее, кто именно принимает участие в твоих галлюцинациях, – лениво бросаю я, не отрывая глаз от экрана.

– Так, всё! Это становится просто невыносимым! – сестра решительно хватает пульт и экран гаснет. В комнате повисает напряжённая тишина. – Что с тобой происходит? Куда делась та целеустремлённая девушка с амбициями и планами на жизнь?

– Она выиграла Олимпиаду и теперь заслуженно отдыхает.

– Мелкая, ну так нельзя. На Олимпиаде жизнь не заканчивается. Нужно понять, куда двигаться дальше.

– Я не хочу дальше, ясно? – резко отвечаю я. – Хочу есть попкорн и наблюдать за чужими драмами.

– Нет уж, давай поговорим нормально, – Элли мягко присаживается рядом со мной на диван и тихо добавляет: – По-человечески.

Я закатываю глаза, но всё же нехотя поворачиваюсь к ней и устраиваюсь поудобнее в позе лотоса. Сестра смотрит на меня внимательно и терпеливо ждёт ответа.

– Я правда не знаю, чего хочу, – признаюсь наконец, чувствуя, как подростковый вызов в моём голосе постепенно стихает. Вместо него приходит осознание пугающей пустоты. Мне становится страшно от того, что я действительно перестала чего-либо желать. – После Олимпиады словно отрезало…

– То есть фигурное катание мы больше не рассматриваем? – уточняет Элли без малейшего сожаления в голосе.

– Да. Но я больше ничего не умею! – беспомощно пожимаю плечами и вдруг остро ощущаю свою никчёмность.

Вот, взять к примеру, Курта: он успел и хоккеистом побывать, и диплом врача получить, а теперь вообще строит собственный бизнес. А я что? За всю жизнь научилась только четыре раза крутиться в воздухе. Тоже мне достижение века…

– И тебе больше ничего не нравится? Совсем ничего? – осторожно спрашивает Элли.

– Нет!

– Ты уверена?

– Да, Элли, уверена! Я ничем кроме фигурного катания не занималась в жизни, в Монреале ходила в университет, где только страдала и пыталась понять незнакомый мне язык, на тренировках спорила с тренером и вымаливала хотя бы каплю её внимания, а потом вымотанная ехала на окраину города, чтобы изображать фигуристку на роликах! – вываливаю я на эмоциях больше, чем сама от себя ожидаю.

Элли удивлённо вскидывает брови:

– На роликах?.. Ты же не каталась на них после…

– Да! – прерываю её резко, чувствуя внезапное озарение. Сердце начинает бешено колотиться от нахлынувших воспоминаний. – Ролики! Точно!

– Кажется, мы наконец-то что-то нащупали… – улыбка медленно расползается по лицу сестры. – Расскажешь поподробнее? Ты что, участвовала в соревнованиях по роллерблейдингу?

Но я уже не слышу её вопросов. Меня охватывает лихорадочное возбуждение: в голове вспыхивают яркие картины тех дней в Монреале – уличные танцы под открытым небом, ритмичная музыка из портативных колонок, смех друзей и ощущение абсолютной свободы и счастья.

– Мне срочно нужно позвонить Дону! – словно ошпаренная подскакиваю с дивана и начинаю искать телефон среди одеял и подушек.

– Кто такой Дон? Ксю! Ты можешь дать мне чуть больше информации, пока я не включила режим строгой мамочки?

– Дон – это парень из Unity Crew! – бросаю сестре на ходу, полностью поглощённая поисками гаджета.

– Понятнее не стало! – Элли решительно вырывает у меня мобильный из рук.

– Эй!

– Спокойно! Сядь и объясни нормально, что за озарение на тебя снизошло, что ты даже попкорн рассыпала!

Я оглядываюсь вокруг: на полу валяется перевёрнутая коробка с карамельными хлопьями, комната выглядит так же хаотично и беспорядочно, как мои чувства сейчас. Элли стоит напротив меня с телефоном в вытянутой руке и терпеливо ждёт объяснений.

Я глубоко вздыхаю и наконец произношу то, что давно держала в себе:

– Я занималась уличными танцами…

– В Монреале?

Я молча киваю ей в ответ.

– Почему ты раньше мне ничего не рассказала?

Я отвожу взгляд, чувствуя, как подступает жар к щекам. Вопрос сестры застаёт меня врасплох, и я на мгновение замираю, пытаясь подобрать слова, которые не прозвучат слишком глупо.

– Потому что ты могла бы запретить, – признаюсь я тихо, чуть пожимая плечами. – А мне это ужасно нравилось и… кажется, нравится до сих пор.

Элли прищуривает свои большие пронзительные глаза и пристально вглядывается в моё лицо, словно пытаясь прочесть в нём тайный смысл моих слов. Под этим испепеляющим взглядом невозможно солгать – она знает это так же хорошо, как и я.

– Это звучит не слишком безопасно, – наконец замечает она задумчиво, – но раз ты настолько воодушевлена этой идеей, я не стану возражать.

Я расплываюсь в счастливой улыбке, чувствуя, как напряжение мгновенно растворяется, уступая место радостному возбуждению.

– Но сперва ты всё расскажешь мне в мельчайших подробностях! – тут же остужает мой пыл Элли, грозя указательным пальцем.

– О, ты будешь в восторге! – я подпрыгиваю на месте от нетерпения, хватаю пульт и плюхаюсь на диван рядом с сестрой. Пальцы быстро набирают в поисковой строке название нашей команды. – Это только звучит так, будто мы банда малолетних хулиганов,