Сердце на льду - Анна Эйч

Слова больно хлещут по мне, словно кожаная плеть, внутри с тихим хрустом ломается последняя надежда на счастливое разрешение конфликта.

– В смысле?

– Курт, ей всего восемнадцать, тебе уже тридцать. Да и с твоим бэкграундом…

– Бэкграундом? – повторяю я с горькой насмешкой. Если разница в возрасте ещё звучит как адекватный аргумент, то слышать от лучшего друга упрёк в прошлых ошибках – это уже за гранью.

Картер понимает, что зашёл слишком далеко, но не останавливается. Он смотрит на меня виновато и всё же продолжает:

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду…

– Договаривай! – требую я резко.

Он молчит. Грёбаный трус.

– Бывший наркоман? – заканчиваю за него.

Мой (бывший) друг вздыхает и опускает глаза. Он знает, что ранил меня глубоко, но слова уже произнесены, и их не вернуть обратно.

– Курт… Она слишком юна. Если ей придётся столкнуться с твоим возможным срывом…

– Ты, бл*дь, сейчас серьёзно? Срывом? – Я не верю своим ушам. По груди будто раскалённый металл разлили – больно дышать, больно смотреть на него. Сука, это дико больно!

– Я не говорю, что это обязательно произойдёт, но…

– Вау… – У меня заканчиваются цензурные слова. Я стою перед ним в окровавленной форме, вот только хлещет из носа, а жизнь уходит из сердца. Кровь горячей струёй стекает на подбородок и образует на полу алую лужицу. – А я считал тебя другом…

Картер закатывает глаза и пытается подобрать хоть какие-то оправдания, но уже поздно. Я выплёвываю сгусток крови к его ногам и отворачиваюсь. Мне больше нечего сказать этому человеку.

– Курт! – окликает он вслед, и я нехотя останавливаюсь. Его голос звучит глухо и отчаянно: – Я не позволю вам встречаться.

Предупреждение, которое ничего для меня не значит. Картер Адамс больше ничего для меня не значит.

– Мне плевать на твоё мнение, Адамс, – бросаю я холодно через плечо и ухожу прочь по тёмному коридору.

Мои шаги гулко отдаются эхом в пустоте коридора, я чувствую себя человеком, который только что лишился опоры под ногами и теперь вынужден вслепую искать путь во мраке собственной боли. Видимо, таков закон Вселенной: чтобы обрести желаемое, необходимо сначала принести в жертву нечто дорогое. Я выбрал Сену и потерял лучшего друга. Вот так за считанные минуты наша многолетняя братская связь разлетелась на тысячи острых осколков словно хрупкая ваза.

Глава 37. Кусок металла

Сена

Я ненавижу Картера Адамса.

В эти минуты я отчетливо понимаю, что ненависть – чувство весьма многообразное и глубокое, способное затмить даже самую яркую радость. Картер сумел с изощрённостью опытного мучителя превратить самый счастливый день моей жизни в сущий ад, жестоко омрачил эйфорию от завоевания олимпийской медали и навсегда разбил хрупкую магию моего момента с Куртом.

После изматывающей пресс-конференции, где я продемонстрировала высший пилотаж актерского мастерства, натянуто улыбаясь и дружелюбно отвечая на бесконечные вопросы журналистов, Элли отвезла меня в отель. Атмосфера в машине была удушающе напряжённой; казалось, воздух сгущался от невысказанных слов и подавленных эмоций.

– Ксю, пожалуйста, поговори со мной… – сестра уже битый час пытается выяснить, что происходит между мной и другом её мужа. Но злость на неё за то, что она не вмешалась и не остановила Картера, настолько сильна, что я способна лишь раздражённо фыркать в ответ.

– Он не отвечает! – психую я, резко вскакивая с дивана, охваченная тревожной решимостью вернуться обратно на арену и найти там Курта.

– Ксюша, не пори горячку, – Элли пытается сохранять спокойствие, но её голос выдаёт беспокойство.

– Что Картер с ним сделал? – меня всю колотит от беспомощности.

– Да ничего он не сделал! Давай просто сядем и спокойно всё обсудим.

– Раньше надо было обсуждать! До того, как вы решили избить моего парня!

Элли вздыхает, и я вижу в её взгляде вину:

– Почему ты нам раньше не рассказала о том, что между вами?

– А как вам об этом рассказать? Элли, твой муж ведёт себя как чокнутый священник-инквизитор! Он готов отстреливать всех мужчин в радиусе метра от меня, словно уток на охоте!

– Возможно, Картер перегнул палку… но я тоже считаю, что тридцатилетний мужчина тебе не пара.

– Считай себе на здоровье! А я тут при чём? Это моя жизнь! Мои чувства! Мои отношения! А вы ведёте себя как неандертальцы!

– Так, успокойся! – её тон становится властным и раздражённым одновременно.

– Да пошла ты! – яростно бросаю я через плечо.

– Не смей мне…

Я громко хлопаю дверью спальни, и остаток фразы Элли растворяется в пространстве комнаты вместе с моим терпением. Гнев, отчаяние, раздражение от неизвестности и молчание Курта выводит меня из себя, я метаюсь по всей комнате и успокаиваюсь только когда слышу, как в номер возвращается Картер. Его тяжёлые шаги эхом разносятся по коридору, заставляя моё сердце ускоренно биться. Я собираюсь выйти и высказать всё прямо в лицо этому самодовольному павлину, но неожиданно ловлю себя на мысли: гораздо разумнее сначала подслушать их разговор. Воспользовавшись удачной планировкой номера, я замираю в тени коридора.

– Не нужно было этого делать, тем более при Ксюше! Ты представляешь, как она себя чувствовала в этот момент? – отчитывает его Элли, стараясь говорить тихо, но при этом строго и напряженно.

Слава Богу, хотя бы у моей сестры остались крупицы здравого смысла.

– Элли, ты шутишь? Её лапал тридцатилетний мужик, у которого женщин было больше, чем я получил ударов клюшкой за всю карьеру!

– Это же не какой-то там мужик! Это Курт – твой близкий друг…

– Вот именно, Элли! Именно! Я знаю его лучше всех. Он всегда относился к женщинам потребительски. И вдруг что-то изменилось? А я скажу тебе что: его потянуло на экзотику! Легко запудрить мозги восемнадцатилетней девчонке, которая так наивно повелась на его харизму и красивые слова!

– Ты уверен, что у них ничего серьёзного? – осторожно уточняет сестра.

Картер вздыхает:

– У них разница одиннадцать лет. У него тяжёлое прошлое за плечами, а она ещё ребёнок.

– Все твои аргументы не отвечают на мой вопрос.

– Я не знаю! Конечно Ксю влюбилась. Она не первая и не последняя жертва обаяния Максвелла. Он всегда так действовал на девушек и всегда этим пользовался!

– Она нас возненавидит… – обречённо произносит Элли и прячет лицо в ладонях.

– Со временем она скажет нам «спасибо»!

Я больше не могу терпеть эту унизительную сцену.

– Не скажу! Никогда не скажу «спасибо»! Что ты с ним сделал?

Четыре удивлённых глаза устремляются на меня.

– Всё с ним в порядке! – равнодушно отмахивается Картер, даже не думая извиняться или оправдываться.