Сердце на льду - Анна Эйч

– Нет. Это чтобы у тебя мозги заработали, и ты не упала в обморок после того, как услышишь моё решение.

– Вы отказываетесь от меня? – страх мгновенно сжимает мои внутренности ледяными тисками. Я чувствую себя загнанной в угол. – Екатерина Витальевна! Я всё сделаю! Клянусь вам! Я уже разобра…

Сенцова резко выставляет руку вперёд жестом, означающим: «Замолчи немедленно».

– Я меняю твою программу! – отрезает она, и её слова звучат громовым раскатом облегчения. Я снова могу дышать.

Это не страшно. Смена программы – обычное дело. Поменяем пару элементов, переставим шаги, возможно, возьмём другую музыку…

Но почему-то выражение лица Сенцовой не обещает ничего простого.

– Вы хотите поменять музыку или какие-то элементы?

– И музыку, и элементы, – кивает Сенцова и, глубоко вздохнув, добавляет: – …и хореографию.

Я застываю с недоеденным кексом в руке и смотрю на неё, словно на человека, внезапно утратившего связь с реальностью. До Олимпийских игр остался всего месяц – кто в здравом уме решится менять программу в такие сроки? Может, у неё уже начался старческий маразм?

– Не смотри на меня так, – Сенцова решительно выхватывает из моих рук коробочку и нервно сминает её. – Ты уже заявила себя как спортсменку, способную выдать не просто набор элементов, а настоящее шоу. Так давай дадим им такое представление, которое весь мир будет обсуждать ещё долгие годы.

В её глазах вспыхивает азартный огонёк, от которого мне становится страшно.

– Вы меня пугаете, Екатерина Витальевна… Я не успею выучить новую программу, это же безумие…

– Ты её знаешь, – отмахивается Сенцова и поворачивается ко мне спиной, чтобы вернуться к бортику. – Становись в начальную позу, я включу музыку.

– Какую ещё позу? Вы так ничего мне и не объясните? – кричу я вслед непоколебимой фигуре тренера, которая уже беззаботно выбрасывает в урну измятую коробочку и берёт в руки пульт от музыкальной аппаратуры.

– Танцуй, Золотова, – произносит она спокойным тоном и нажимает кнопку воспроизведения.

Первые аккорды мелодии, словно бисер, рассыпается по арене, превращая безликое тренировочное пространство в сцену для душераздирающей драмы. Сердце пропускает удар, дыхание замедляется, а в теле, словно по волшебству, рождается новая сила. Музыка поднимает мои руки к верху, заставляет ноги двигаться сами собой. Эта музыка… Она звучит внутри меня, как давно забытый голос из прошлого. Я ошарашенно смотрю на тренера, но Сенцова лишь невозмутимо кивает, тем самым одобряя мои несмелые движения.

– Это и есть твой знак? – шёпотом спрашиваю я сверкающую ледяную поверхность, которая будто бы подмигивает мне отражением ламп на потолке. Лёд молчит, но его блеск кажется красноречивее любых слов. Он явно одобряет безумную затею тренера.

– Предатель! – фыркаю я на него с притворной обидой и делаю глубокий вдох.

Закрываю глаза на секунду – ровно настолько, чтобы позволить музыке проникнуть глубже под кожу, добраться до самых потаённых уголков души. Тело само вспоминает каждое движение: плавные линии рук, стремительные вращения и прыжки, лёгкое скольжение коньков. Эта хореография стала частью моего генетического кода, ДНК Золотовых.

Глава 35. Последний Аксель

Элли.

Я стою рядом с Сенцовой у бортика, откуда выходят на лёд фигуристы, и трясусь как кленовый лист на ветру.

Не спрашивайте, чего мне стоило пробраться сюда, но я просто не могла в такой важный для Ксю день безучастно сидеть где-то далеко на трибунах. Моё тело охватывает нервная дрожь, крупная и неконтролируемая, я волнуюсь сильнее, чем когда-либо на собственных соревнованиях. Переминаюсь с ноги на ногу, подпрыгиваю, пытаясь хоть как-то сбросить напряжение. В груди бешено колотится сердце, словно птица, пойманная в клетку из рёбер.

Тем временем Сенцова бережно берёт лицо Ксю в ладони и тихо даёт ей последние наставления перед выходом на лёд. Сестра сосредоточенно кивает, передаёт тренеру чехлы от коньков и с лёгкой улыбкой поворачивается ко мне.

– Готова? – спрашиваю я, забирая у неё спортивную куртку сборной.

– Как никогда, – хитро улыбается Ксю и добавляет: – А ты?

– Да мне-то что? Я своё уже откатала, – смеюсь я, стараясь звучать беззаботно.

На самом деле я безумно благодарна судьбе, что сейчас не на её месте. Такой стресс, такая ответственность! Господи, как я вообще всё это выдерживала в свои восемнадцать?

– Ошибаешься, сестрёнка. Твоя история ещё не закончена, – загадочно произносит она, подмигнув мне игриво и ступая на сверкающий ледовый простор.

Что она имеет в виду?

Ксю выезжает на центр катка, а я перекрещиваю пальцы и крепко сжимаю их в кулаки.

– У тебя всё получится, малышка! – шепчу я вслед её удаляющемуся силуэту.

И вот раздаются первые музыкальные капли композиции. Они впиваются в меня словно пули, пронзая насквозь и парализуя сознание. Сердце замирает на секунду, а затем начинает бешено колотиться.

– Это не то… Это не та музыка! – нахожу силы выкрикнуть я и начинаю лихорадочно искать глазами кого-нибудь из организаторов. Нужно немедленно остановить это безобразие! – Это же… это…

Музыка душит меня, перекрывает доступ кислорода к лёгким, она вскрывает старые раны, которые я считала давно зарубцевавшимися. Реальность вокруг начинает казаться сюрреалистичной, будто я внезапно провалилась в дурной сон. Это не может быть правдой. Это какой-то нелепый розыгрыш? Я сплю?

– Это не та программа… – вновь отчаянно выдавливаю я и уже собираюсь ринуться к судьям, когда сильные руки Сенцовой ловят меня за плечи и заставляют посмотреть ей прямо в глаза.

– Эльвира, успокойся. Всё в порядке. Это её программа.

– Нет… Это… моя программа… – понимание происходящего накатывает на меня отрезвляющей волной ужаса и восторга одновременно. Я перевожу потрясённый взгляд на лёд и вижу сестру, повторяющую мою хореографию двенадцатилетней давности. Да, она изменена: усложнена технически, дополнена новыми элементами и адаптирована под современные требования. Но я всё равно вижу себя – юную, отчаянную девчонку с горящими глазами и разбитым сердцем.

– Мы поменяли программу в последний момент, не беспокойся, – мягко поясняет Сенцова, пока я зачарованно наблюдаю за парящим на льду силуэтом сестры.

– Вы сумасшедшие… – едва слышно выдыхаю я, не отрывая взгляда от Ксю.

– Нет, дорогая моя. Сумасшедшая твоя сестра. А я лишь решила использовать её безумство во благо. Ты только посмотри на реакцию зала! Мир заслуживает увидеть твою – она поправляется и выделяет интонационно – ВАШУ историю до конца.

***

– Боже мой, Майкл! Ты видишь то же самое, что и я? Мне кажется или Золотова-младшая сейчас демонстрирует нам легендарную программу своей сестры?

– Совершенно верно! Для зрителей поясню: Ксения исполняет произвольную программу под ту же самую композицию, что двенадцать лет назад