Сердце на льду - Анна Эйч

– Значит, ещё не всё потеряно! Позвони ему! – с жаром предлагает Лера.

– Нет! Я не буду этого делать!

– Почему?

Я раздражённо отставляю стакан и загибаю пальцы:

– Потому что он сам мне не звонит – это раз, звонок всё равно ничего не изменит – это два. после него мне будет ещё больнее – это три. Сплошные минусы. Так что нет, я просто переживу это. Дальше только программа, Олимпиада, золото и…

– И?.. – Лера зависает в ожидании продолжения моей мысли.

– И счастливая жизнь без Курта Максвелла! – решительно заканчиваю я фразу.

Подруга хитро прищуривается и лукаво улыбается:

– Хм… Курт значит? И кем он работает? Не хоккеист случайно?

Я мгновенно понимаю её замысел и грозно смотрю прямо ей в глаза:

– Даже не думай пробивать его через брата!

Лера смеётся:

– Да ладно тебе! Это же просто шутка!

– И никому об этом не рассказывай! Это вообще секрет. Если Картер узнает, он закатает Максвелла в асфальт!

Подруга фыркает и игриво изображает пальцами кавычки:

– Ну и пусть! Тебе же уже всё равно. Вы же «расстались».

– Я серьёзно говорю, Стриженова!

Она снова хихикает и меняет тему:

– Ладно-ладно. Как там мой братец? Не наделал мне ещё внебрачных племянников в каждом штате?

Я невольно разражаюсь смехом: зная образ жизни Макса, такой исход вполне вероятен.

– Элли за ним присматривает. Не удивлюсь, если моя сестра самолично пополняет его запасы презервативов.

– Боже мой, Ксю! Как же мне тебя не хватало! – издает звонкий смешок и прикрывает рот ладонью.

– Мне тебя тоже, – отвечаю я ей с нежностью и продолжаю – Видела его недавно на вечеринке. Представляешь, пытался заставить меня покинуть то злачное место и отвезти домой…

– Ты же знаешь, у него теперь пунктик на этой почве. Всех девочек моего возраста нужно посадить под замок и не выпускать, если есть хоть малейшая угроза наткнуться на кого-то с членом.

– Для той, кого не выпускают ты слишком дерзкая на язык, ты в курсе? – подкалываю я её.

– Защитная реакция – подмигивает мне Лера. – Не могу винить брата в таком поведении, так как оно, сама знаешь, нельзя сказать, что необоснованное.

Наши взгляды встречаются, мы молчаливо договариваемся не продолжать дальше тему гиперопеки со стороны Стриженова. Причины, по которой Макс стал таким очень болезненные для Леры. Пару лет назад её бывший партнёр по фигурному катанию попытался её изнасиловать. Моя сестра стала тем человеком, который помог ей сбежать от призраков прошлого: перевезла в Москву и нашла нового тренера. Так мы с ней и подружились, а её брат стал практически и моим старшим братом.

Пока снежинки кружатся в холодном свете фонарей и я чувствую неожиданную лёгкость на душе: несмотря на километры расстояний и тяжесть пережитых событий, рядом со мной снова есть человек, способный понять меня без слов. Возможно, именно сейчас начинается новый этап моей жизни: без Курта Максвелла, но зато с надеждой обрести себя заново.

***

Придя домой, я традиционно созвонилась по видеосвязи с Элли, посмеялась над шутками Картера, доносившимися с заднего плана, а затем, завернувшись в тёплое одеяло, принялась гипнотизировать экран телефона. Наш последний диалог с Куртом застыл на той же щемящей ноте. Он держит своё слово: не пишет, не звонит, позволяет забыть его и полностью сосредоточится на льду.

А может он и не скучает вовсе?

С момента моего отъезда он дал о себе знать лишь однажды – прислал толстовку моего любимого нишевого бренда с дерзкой надписью «I'm your problem». В открытке было написано коротко и пронзительно: «I miss my little pink splinter». И лишь одна буква вместо подписи – «А». Картер и Элли прилетели на Новый год в Россию, поэтому, увидев посылку, ничего особенного не заподозрили. Правда, Картер с присущим ему ехидством каждые пять минут перечислял хоккеистов, чьё имя или фамилия начинались на букву «А», и с лукавой улыбкой интересовался, не тот ли это счастливчик, который решил подкатить ко мне яйца. Элли действовала тоньше и деликатнее: она осторожно пыталась выяснить, насколько важен этот загадочный «А» для меня. Я же с безупречной актёрской игрой уверяла её, что это всего лишь друг и его ребяческая выходка.

Кое-как выдержав семейный праздник с натянутой улыбкой на лице, я удалилась в свою комнату и остаток ночи провела в мучительном одиночестве. Прижимая розовую толстовку к груди, я позволила всей накопившейся боли выйти наружу потоками солёных слёз. Я скучала по Курту так отчаянно и безнадёжно, что была готова наплевать на все свои планы и мечту, купить билет в Канаду и броситься ему в объятия.

«Спасибо за подарок. З.»

Моё сообщение осталось без ответа, и я была ему за это благодарна.

***

Ранние тренировки хороши лишь тем, что на льду и трибунах царит абсолютное безлюдье – перекати-поле не только вокруг, но и в моей голове. Встав сегодня утром, я мечтала вырвать из груди своё беспокойное сердце и швырнуть его в окно – лишь бы стать холодным роботом и идеально откатать программу. Всю ночь мне снился Курт и наше невозможное совместное будущее, подсознание рисовало такие яркие картины счастья и гармонии, что после пробуждения я ещё минут десять, злилась на будильник за то, что он бесцеремонно выдернул меня из этой сладкой альтернативной реальности.

Пока я шла до ледового дворца, морозный воздух немного привёл мысли в порядок, и мне удалось хоть как-то взять себя в руки.

Нельзя вот так просто взять и сдаться. Только не сейчас!

Выскользнув на гладкую поверхность льда и набрав полные лёгкие колючего воздуха, я наконец-то услышала свой внутренний голос.

Это нужно не только тебе.

– Это для мамы… для Элли… – едва слышно шепчу я себе под нос, оставаясь наедине со своим самым близким другом – льдом. Моим зеркалом, моим судьёй и моим единственным доверенным лицом одновременно.

– Я ведь могу это сделать? Правда? – продолжаю вести тихий диалог с отполированной морозной поверхностью, которую в ближайший час собираюсь беспощадно изрезать лезвиями коньков. – Дай знак…

– Золотова! – громкий голос Сенцовой резко обрывает мой откровенный разговор со льдом. – Ты решила свои проблемы?

Тренер стремительно подъезжает ко мне на коньках, в руках у неё коробочка из моей любимой кондитерской.

– Да! Я полностью готова! – бодро отвечаю я, хотя внутри всё ещё бушует шторм сомнений.

Не совсем готова. Но у меня нет другого выбора. Я должна собраться.

– Отлично! На, съешь! – Екатерина Витальевна всовывает мне в руки коробку, внутри которой лежит маленький шоколадный капкейк.

– Это что? Провокация какая-то? –