Вера в сказке про любовь - Евгения Чепенко

Я вздохнула и легла на пол рядом.

— Да. Сказала, что я старая, чтоб рожать ребенка.

— Очаровательно.

— Я тоже так подумала.

— А Свет что думает?

— Мы об этом не говорили еще. Но вообще он мне сознался, что у маменьки моей обо мне многое выведал. Она ему даже умудрилась «нечаянно» рассказать, что я таблетки после той операции пью. И про саму операцию тоже.

Кариша от переизбытка эмоций руками всплеснула.

— Я тебе тогда говорила! С ним начинаешь диалог, а потом как в тумане!

Я рассмеялась.

— Знаю. С ним нельзя ничему удивляться.

— Как думаешь, — после недолгой паузы едва слышно проговорила Карина, — Мила… Это и был злодей в твоей сказке? Тот самый, с которым героиня в конце всегда сражается. Или им был Тихомир? Или еще может оказаться бывшая жена?

Как ни крути, а мы подруги. Мысли схожие и вопросы схожие.

— Мила мало похожа на злодея, бывшую жену Света я никогда не видела, Кох-старший тоже на роль плохиша не годится. Да и жизнь сама по себе мало напоминает сказку. Вереница случайных встреч и событий, у которых нет четкого плана. Нет пролога или эпилога, нет разбиения на главы. Нет добрых и злых персонажей. И итоговой битвы не бывает. Жизнь вся целиком, сама по себе, уже непрерывная итоговая битва.

— Ты про Тёма?

— И про него тоже.

Вместо эпилога

Черногория. Год спустя.

— Мы точно едем не туда!

— Навигатор сказал, что нам точно туда.

— У меня на карте от Рисана до Херцег-Нови нарисована нормальная дорога! Это не нормальная дорога, — я ткнула пальцем в лобовое стекло, туда, где прямо перед бампером нашего автомобиля в неизвестность вела асфальтированная полоса шириной меньше трех метров.

Близко к полосе подступали деревья с густой кроной, коварно маскируя обрыв с одной стороны и уходящий вверх крутой подъем горы — с другой.

— Почему не нормальная? Асфальт-то есть.

— Но машин-то нет! Ни за нами, ни навстречу еще ни одной не попалось.

— Кошечка, если нам встречная машина попадется, мы километра два задом сдавать будем до ближайшего расширения, — Свет коротко посигналил, вписываясь в очередной крутой поворот.

— Я об этом и говорю.

— О чем?

— О том, что это не может быть нормальная дорога.

— Почему?

С тихим обессиленным рычанием я постучала себя по лбу картой.

— Что такое? — наигранно обеспокоенно поинтересовался Свет.

Вместо ответа у меня получился нервный смешок.

— Считаешь, надо повернуть обратно?

— Да!

— Ну ладно, — озорной мальчик пожал плечами и остановился.

Я выдохнула, запоздало сообразив, в чем дело. Конечно, он и сам прекрасно знал, что навигатор подводит, давно принял решение развернуться, просто искал подходящую площадку, а со мной спорить… так это его любимое занятие, и он всегда находит пути эти споры спровоцировать.

— Так?

Теперь мы ехали в обратную сторону.

— Так, — я состроила недовольную гримасу.

Свет на секунду взглянул на меня со своей привычной сногсшибательной улыбкой на губах.

— Ты как-то нахмурилась. Почему?

— Корова! — радостно провозгласил с заднего сиденья Тём.

Теперь он выговаривал все буквы, за исключением «р», поэтому у него получилось уже хорошо понятное «коова».

Автомобиль резко затормозил. На дороге перед новым витком серпантина действительно стояла «коова». Красивая, с колокольчиком на шее. Она лениво жевала и не менее лениво нас изучала.

— Точно, малыш, — подтвердила я, гадая откуда она могла здесь появиться.

— Горная корова, — сочинил поправку Свет.

— И кто задом будет сдавать? Мы или горная корова?

— Давай спросим.

Среагировать я не успела, наш находчивый водитель действительно открыл окно и, высунувшись, довольно громко проговорил:

— Мадам, нам бы проехать!

Дальше я своим глазам не поверила. Каким-то чудом мадам его поняла. Она сначала пошла к одной обочине, но там был обрыв, так что она развернулась и отправилась ко второй. А там уже вполне резво полезла наверх, за деревья, по одной ей известной тропе.

— Невероятно! — искренне восхитилась я.

— Травку кушать, — поддакнул Тём.

— Выйдешь за нас замуж?

— Й… М… А? — не вписалась Вера в новый виток диалога.

— Спрашиваю, замуж за нас выйдешь?

Год назад я бы начала мямлить и размышлять о том, какой Свет непредсказуемый и странный. Но это было год назад. Теперь надолго выбить меня из колеи не выйдет.

— А можно это было спросить не между гордым горным жвачным и поисками трассы до Херцег-Нови?

— Можно, — согласился как ни в чем не бывало потенциальный муж. — Но у меня с романтикой проблемы. Красиво говорить не умею и в свечах, цветах обязательно портачу. Зато врасплох заставать умею. Так выйдешь или да?

— Или да?!

— Ответ принят.

— А-а! — я не удержалась от возмущенного возгласа, потом и от смеха тоже не удержалась. — Я не говорила «да»!

— Как не говорила? Только что второй раз сказала.

Я снова зарычала и снова постучала себя картой по лбу. Потом засмеялась еще, потом подумала и тихо проговорила:

— Я тебя люблю.

Свет едва заметно расслабился, протянул правую руку и на мгновение коснулся кончиками пальцев моего бедра. Я дала согласие серьезно, и он безмолвно обрадовался. Никакие красивые, банальные жесты никогда не заменили бы той искренности, с которой он делает все, что затрагивает меня или сына. Никогда.

Вот такая вот сказка о любви, в которой есть Артемий, Свет и Вера, в которой Тихому Миру предпочли «Пандору», а Милу не считали милой, в которой Карине не страшны никакие шторма, даже если на борту ее судна Жорж, и в которой нет никого преданнее Рудольфа.

— Значит, любишь? — отвлек меня от размышлений первый на деревне хулиган.