Жестокии развод - Ария Тес

– Но…

– Знаю, у нас еще очень много тем для обсуждения, Галя. Обсудим. Все решим. Характер у меня…кхм, так себе, но я готов идти на уступки и компромиссы. Я всегда за диалог.

– Мне нравится, как это звучит.

– Мне тоже. Знаешь… так, наверно, нельзя говорить, но тюрьма в каком-то смысле пошла мне на пользу. Раньше я таким не был.

– А каким ты был?

– Очень категоричным. Как твой старший.

– Поэтому ты сказал, что понимаешь его?

Слегка кивает.

– Да. Я его очень хорошо понимаю. В прошлом тоже был несправедлив к своей матери, и мне от этого до сих пор больно. И стыдно. Я злился…не на нее, конечно, но ее проще всего было обвинить. Она бы простила…

– Мы с ним поговорили в машине. Он сказал, что…все знал, поэтому ему стыдно.

Иван снова кивает с улыбкой.

– Знаю.

– Знаешь?

– Это не злость у него. Точнее, ненастоящая. Это очень жесткое чувство вины, красивая. Единственный, кого он ненавидит сейчас – это он сам.

– И что мне делать?

Его пальцы нежно касаются щеки.

– Ничего, красивая. Просто будь с ним рядом – этого уже достаточно. И дай ему шанс доказать, что он не такой козел, окей? Поверь моему опыту. Сильнее, чем он сам, его никто не накажет.

– Я не хотела его наказывать…я хочу, чтобы он просто был рядом.

– И он будет. Ему нужно немного времени и пространства. Он будет…

Улыбаюсь и снова утыкаюсь носом в грудь.

Она вибрирует…

– Вот бы с Вероникой так же было…

– Ох, здесь просто не будет, Галь.

– Почему?

– Женщинам сложно признавать свою неправоту. Она вернется, спорю на что угодно, но…прости, красивая, не сейчас.

– Думаешь?

– Ага. Через свою собственную боль и через время, но она вернется. Тут нужно будет больше времени, конечно.

Больно, но в принципе, я согласна с Иваном. Вероника…она тоже мой ребенок. Моя девочка. Единственная девочка…однако…она слишком сильно привязана к своему отцу, и если что-то и суждено понять, то через время и через боль. Собственную…

Конечно, я ей этого не желаю. Хочу, чтобы у моей девочки все было хорошо, но…жизнь такая штука. Не смогла понять сама, тебе помогут понять против воли. А я буду рядом…

– Вань…

– М?

– Ты же понимаешь, что у нас не будет детей? Вдруг ты…

Он не дает мне договорить. Его пальцы ложатся под подбородок снова, и я снова тону в его глазах…

– У нас уже трое детей, Галя. Когда твоя дочь одумается, будет четверо. Куда еще? Пожалей себя. Ну, и меня тоже. Моей мудрости кое-как хватит на них.

– Но…

– Тш. Я не в претензии. Мне хватит того, что у нас уже есть и будет.

– Я не хочу, чтобы ты был «не в претензии». Я хочу, чтобы ты был счастлив!

– Тогда просто будь со мной, ладно? И я буду счастлив. А дети? У нас они уже есть.

Он мягким поцелуем ставит точку в еще одном моем страхе, и я не знаю…может быть, в будущем это изменится, зато сейчас мне хорошо.

«У нас есть трое детей» здорово подсвечивает изнутри. Греет…

– Кстати, об этом.

– М?

Ваня тихо смеется и тянет меня на себя. В объятия. А потом шепчет на ухо:

– Думаю, твой старший сын захочет со мной побеседовать.

– Что?! В смысле?!

– Он на меня за завтраком слишком пристально смотрел. Знает. О моих чувствах точно, и захочет об этом поговорить. Тёма тоже хотел, но он больше стратег. Аккуратный. Раздумывает много, прощупывает. Артур резкий. Прям как я. Гарантирую, это случится совсем скоро.

– Я не…

– Я прошу тебя не мешать. Ладно? Я сам с этим разберусь. Мы разберемся. Чтобы выстроить доверие…мы должны с ними решить этот вопрос лично. По-мужски.

Мягкая просьба тоже находит отклик в моей душе. И что я могу? Мне хочется защитить Ивана от резкости своего сына, но с другой стороны, разве он нуждается в защите? И опять же, я ему доверяю. Не только себя, но и в таких вопросах…

Киваю.

Так мы заключаем тихое соглашение. Мы со всем разберемся постепенно, но мы вместе. И это прекрасно…

33. Нет предела Иван

Я смотрю на Галю и про себя не знаю, каких Богов благодарить первыми. Она как будто бы дарованная, а я как будто бы снова мелкий и под елкой нашел трактор, о котором мечтал. Конечно, очень топорное сравнение, но у меня только тогда под кожей все искрилось, а нутро ухало и взлетало с каждым вздохом.

Она нервничает. Мельтешит немного. Вон стол уже вытирает раз пятнадцатый и так глубоко погрузилась в свои мысли, что у нее между бровей залегла складочка. Красивая, кстати.

Мне нравится ее изучать. Привычки, поведение, ее характер и душу. Не знаю, смогу ли когда-нибудь в принципе постигнуть все ее глубины, но буду очень стараться это сделать. Потому что хочу. Мне безумно интересно, и такого не было уже…очень много лет.

А если точнее, такое у меня было только раз. С моей Олюшкой…

Я скучаю по ней безумно. Каждый день. Но чувства давно стали просто воспоминаниями, и это нормально. Мы двигаемся вперед – это закон жизни. Я всегда буду ее любить, никто не спорит, только это уже совсем другая любовь.

А Галя…

Мне всегда казалось, что в своей жизни я уже однажды сорвал куш. Оля была очень хорошей женщиной, нежной. Мягкой. Иногда, в порывах злости на нее за то, что она меня оставила, я думал, что дело в этом как раз. В ее чрезмерной мягкости и нежности. Поэтому она не пережила отношение ее родителей ко мне, ее друзей, всего ее общества, которое буквально изрыгнуло за выбор, который она сделала. Будто бы Оля позволила всему этому взять и забрать ее от меня. От Олега. И это, конечно, страшно, ведь они с Галей в чем-то схожи, но! С моей "красивой" ситуацией все-таки по-другому складывается. У этой женщины внутри стержень, которому и мужик позавидует! Я его чувствую. Он мне нравится.

И она…

В нее я влюблен. Кажется, до талого. И кажется, будто на ней одной весь мир сошелся резко и безвозвратно.

– Галя, прекрати нервничать, – опускаю руку на ее, чуть сжимаю.

Она едва вздрагивает.

А мне тепло…

Это ведь хорошо, что она не выставляет броню. Это значит, что она мне доверяет, а мне что? Всего одного такого ощущения достаточно.

Я тебя всю жизнь от всего охранять буду, моя. Даже если ты решишь,