Отшельница. Искра короля - Марина Эльденберт

как дракон, попыталась вскочить, но мне не позволили. Стефан перехватил меня за талию и притянул к себе: прием был запрещенный, потому что его близость сразу отозвалась в моем теле желанием ее продлить, стать еще ближе, почувствовать… а впрочем после желания можно было спокойно поставить точку.

— Ты думаешь, я мог допустить, чтобы моя женщина спала на неудобном диване?

— Диван был вполне удобный, — пробурчала я.

— Но эта кровать в разы удобнее, — хмыкнул дракон.

— Конечно, удобнее! Для тебя.

— Для тебя тоже, — не понял он моего сарказма.

Я фыркнула.

— Отпусти.

Его величество посмотрел на меня.

— Ты правда этого хочешь?

— Да! Хочу!

Стефан разжал руки, и я оказалась свободна. Правда, сейчас мне уже не хотелось никуда уходить, как раз наоборот. Дракон успел переодеться, а точнее, раздеться, видимо, именно тогда, когда забирал меня с неудобного дивана. Хорошо хоть меня не раздел! Вот только тонкое свободное ночное платье не скрывало ровным счетом ничего, и моя полная грудь весьма откровенно просвечивала через нежную ткань.

Но, что самое удивительное, Стефан залип не на нее, он смотрел мне в глаза.

— Ты такая красивая, Оля.

Наверное, каждая женщина мечтает хоть раз такое услышать спросонья, когда волосы торчат в разные стороны, а до утреннего марафета еще как до луны. Даже если это будет неправда, но Стефан сказал это настолько искренне, что у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что он действительно видит меня красивой. Что он чувствует именно так.

Я отвыкла смущаться, не в том уже вроде возрасте, но сейчас смутилась. Потому что для меня эти слова оказались неожиданно важными, а еще очень… настоящими, идущими от сердца. И, пока я на него смотрела, Стефан вдруг наклонился и поцеловал меня в губы. Настойчиво, властно, но при этом давая мне возможность отстраниться, если я того захочу.

Вот только я не хотела.

Я ответила на поцелуй, касаясь кончиками пальцев колючего подбородка, а Стефан в ответ на эту простую ласку чуть ли не зарычал. Подхватил меня под ягодицы, устраивая у себя на бедрах, и я скрестила ноги за его спиной, цепляясь пальцами за сильные плечи.

Вряд ли наш поцелуй можно было назвать нежным, особенно когда он провел ладонью по моей шее, стягивая свободно струящиеся вдоль спины волосы в горсть. Виновата: надо было вчера косу плести, но у меня не хватило сил, и теперь вот я оказалась в такой интересной позе, когда с одной стороны меня обжигало жаром мощное тело короля, а со спины — его раскаленная каменная ладонь. Я застонала, когда почувствовала бедрами его увеличивающееся желание, а после уперлась ладонями в сильную грудь.

— Что-то не так, Оля? — хрипло спросил он, в глазах его, разгорающихся водной магией, полыхало желание, разрезанное стилетами вертикальных зрачков.

И это неожиданно оказалось так возбуждающе!

Видеть такого властного, такого сильного мужчину так безумно, умопомрачительно желающим меня.

Вместо ответа я толкнула его на спину, и Стефан поддался на удивление легко, похоже, и мне удалось его удивить — потому что к желанию в его глазах добавилось предвкушение. Я устроилась на его бедрах, вырвав из груди дракона сдавленное рычание. Его пальцы впились в мои ягодицы, обжигая, запуская по моим венам жидкое пламя вместо крови.

Я медленно, не отпуская его взгляда, приподнялась и так же медленно, плавно, опустилась на него, отмечая каждое изменение в глазах своего короля. Глядя, как его вертикальные зрачки раскрываются во всю радужку и снова стягиваются в две острые иглы.

И снова. Снова и снова. Снова и снова.

Когда я начинаю медленно на нем двигаться. Понемногу ускоряясь и снова замедляясь.

Снова ускоряясь и снова замедляясь.

Опять, еще и еще.

— Ты меня с ума сведешь, Оля! — хрипло выдохнул он.

— Так и было задумано, — выдохнула я в ответ, невольно облизнув губы.

Глаза Стефана сверкнули, и он надавил на мою поясницу, заставляя прогнуться, меняя угол, из-за чего с моих губ сорвался не то стон, не то крик. А он, воспользовавшись этим, накрыл ладонями мою грудь, сжимая ее, и в тело словно впрыснули новую порцию желания, незнакомого мне до этой минуты.

Каждая клеточка моего тела словно превратилась в ожившую искру, а все они объединились в жидкий костер, и от этого меня всю перетряхнуло, подбросило, словно затопило магией и силой, мощью, которую можно было сравнить разве что с цунами.

В этом цунами единственным маяком были глаза Стефана, его взгляд, за который я цеплялась, выдыхая его имя сквозь стоны и крики. И когда он опрокинул меня на спину, оказываясь сверху, а комната перед глазами промелькнула смазанным фоном, и когда делал нас единым целым, и когда внутри все полыхнуло от наслаждения, от которого сквозь все мое тело словно прошла молния из той самой бури. Стефан зарычал, как будто планировал обернуться, и от этого рычания, прокатившегося от макушки до кончиков пальцев ног будоражаще-возбуждающей вибрацией, и от его содрогания внутри меня будто подбросило на кроватью.

Наслаждение накрыло меня с головой, как океанская волна, и я чудом не потеряла сознание, а когда пришла в себя, обнаружила у себя в голове мысль, что такое только в книгах бывает. Еще я обнаружила на своем бедре собственническую ладонь короля, на своем плече — прядь своих волос.

Черную.

Что-о-о-о?!

Я взметнулась на постели поураганнее всего предыдущего, бросилась к зеркалу. Ну что я могу сказать, оттуда на меня все еще смотрела я. Только с черными волосами, с такими черными. Чернее не бывает.

— Стефан! — Я развернулась к нему, готовая… да не представляю, на что я была готова.

— Ты бы не приняла искру, Оля, если бы не была готова, — заявил донельзя довольный король Рована, закинув руки за голову. — Нужно твое моральное и физическое согласие, без этого ничего не получится.

— Стефан… — угрожающе повторила я.

— А я бы не стал этого делать, — серьезно произнес он, — если бы это было не так.

Подозреваю, что мое рычание услышал бы весь дворец, но я вовремя вспомнила, что через гостиную в смежной спальне спит Лазар.

Только это меня и остановило, это, а еще первый шок.

Потому что из зеркала на меня смотрела стопроцентная неразбавленная Искра короля.

5.12

Я смотрела на себя и не могла поверить собственным глазам. Ощущение было такое,