Возвращение из ночи - Елена Свиридова

Он видел, что она и сама страдает от того, что с ней происходит, все чаще замечал, что у нее припухшие красные веки, но не знал, как подступиться к ней, как вызвать ее на откровенный разговор, как помочь ей внутренне раскрепоститься и поведать ему свои сомнения, страхи и душевные тайны. Она почти все время молчала, и он никак не мог понять, что происходит в ее душе на самом деле. Они жили в одной квартире, спали в одной постели, по утрам пили кофе за одним столом, но пропасть, внезапно образовавшаяся между ними, увеличивалась неудержимо. Белов с отчетливой ясностью видел, как Анна все больше внутренне отдаляется от него, и это приводило его в полное отчаяние. Так продолжалось еще какое-то время, но однажды он, внезапно войдя в кухню, увидел ее тоненькую ссутулившуюся фигуру, стоявшую у окна, бессильно опущенные и слегка вздрагивающие плечи. И он не выдержал, подошел к ней, взял за руки, поднес их к губам, с тревогой заглянул ей в глаза.

Она не вырвала своих рук, но сразу отвернулась и испуганно отвела взгляд в сторону.

— Анна! — сказал Белов. — Если я тебе надоел, я могу уехать и не появляться здесь до тех пор, пока ты сама ни захочешь меня видеть! Ты только скажи, что мне делать, и я все сделаю, все сделаю, что ты скажешь! Пойми, я люблю тебя и хочу только одного — чтобы тебе было хорошо!

— Спасибо, Леня, только мне ничего не надо и ничего не хочется, — ответила она тихо. — Ты за меня не волнуйся и не обращай внимания на мою хандру. Просто у меня работа не клеится, вот я злюсь на себя. Надо заставить себя работать, тогда все пройдет... А ты тут совсем не при чем!

— Ну хорошо, коли так, — сказал Белов, думая совсем по-другому...

Раньше, когда он уезжал из дома, в издательство или по другим делам, Анна всегда отправлялась вместе с ним, они весело болтали по дороге, потом она ждала его в машине. Теперь она предпочитала оставаться дома одна. И каждый раз он возвращался с подсознательным ощущением страха, что однажды, приехав домой, он не обнаружит ее там.

В тот день ему как раз надо было отвезти рукопись в издательство, и он, укладывая в папку бумаги, с тайной надеждой спросил Анну.

— Может быть, поедешь со мной?

— Зачем?

— Мне без тебя грустно и одиноко. Я просто хочу быть рядом с тобой, — сказал он с подкупающей откровенностью.

— Вряд ли я сумею тебя развеселить, — сказала она.

— Я этого и не жду, — ответил он. — Понимаешь, очень жаль с тобой расставаться, даже на пару часов. Мы могли бы провести их вместе...

— Но какой смысл просто сидеть в машине...

— Ты не будешь просто сидеть в машине. Мы можем, в конце концов, поехать куда-нибудь...

— Куда?

— Да просто кататься, куда глаза глядят! Я обещаю, что не буду больше приставать к тебе с дурацкими расспросами, не полезу к тебе в душу! Я буду терпеливо ждать, когда ты сама захочешь поговорить со мной...

На какой-то миг в ее взгляде появились колебания и сомнения, потом она сказала.

— Пожалуй, я лучше останусь и порисую...

— Ты правда хочешь рисовать? — спросил Белов.

— Не знаю... Может быть, не очень хочу, но надо, в конце концов, заставить себя что-то делать!

— Ну хорошо, оставайся, если ты так решила! — сказал Белов, огорченный ее отказом, и спросил просто для того, чтобы протянуть время. — Тебе привезти что-нибудь? Подумай, может быть, тебе что-то нужно, для рисования, или просто чего-нибудь хочется?

— Не знаю... Нет, наверное, ничего... — ответила она рассеянно.

— Так когда мне вернуться, чтобы не мешать тебе работать?

— Когда хочешь, тогда и возвращайся! — произнесла она изменившимся голосом, в котором чувствовалось теперь еле сдерживаемое раздражение. — И зачем ты меня об этом спрашиваешь? В конце концов, это твой дом, ты здесь хозяин, и не ты мне, а я тебе могу мешать!

— Да что с тобой, Анна? — не выдержал Белов. — Как же ты можешь говорить такое? И потом, ты ведь прекрасно знаешь, что никакой я здесь не хозяин... Это чужая квартира, а вовсе не моя... — Он вдруг схватился за голову. — Господи, да о каких же глупостях мы с тобой говорим! Подумать только, до чего докатились! Что же с нами происходит!

— Со мной ничего не происходит! — резко ответила Анна.

— Неправда! Тебя словно подменили!..

— Ты можешь, наконец, оставить меня в покое?!

— Нет, не могу... Я люблю тебя, Анна, мне страшно за тебя. Я ни черта уже понять не могу и никуда не уйду, пока не услышу от тебя хоть что-нибудь вразумительное, живое, человечское! Если ты меня больше не любишь, так и скажи, и нечего нам претворяться друг перед другом, что ничего не случилось! Ты совсем меня не любишь?..

— Ты сам обещал не приставать ко мне с вопросами и не лезть ко мне в душу! — вдруг закричала она. — Вот и оставь меня, и поезжай по своим делам!

Ему тоже хотелось кричать, от отчаяния, от явной глупости и нелепости всего, что происходит между ними. Но он с трудом сдердался и промолчал, боясь любым взрывом эмоций, любой неловкой и неточной фразой испортить все окончательно. Набросил куртку, взял ключи от машины и уже у двери обернулся и произнес в пространство.

— Я буду часа через два...

— Как тебе угодно, — сухо сказала Анна ему в след.

Он вышел за дверь, постоял с минуту у лифта, потом вдруг не выдержал, вернулся обратно, быстро открыл дверь ключом, бросился к Анне.

Она сидела в кресле, замерев с карандашом в руках и безучастным взглядом глядела в пространство. Он опустился перед ней на колени, схватил ее руки, стиснул крепко, притянул ее к себе, стараясь заглянуть в глаза. Она молчала.

— Анна, да что с тобой! — закричал он. — Очнись!

— Ничего... — прошептала она.

— Ты пойми, я не могу так уйти! Ни черта я не понимаю, что с тобой происходит! Но я не могу оставить тебя!

— Ты и не сможешь понять, — сказала Анна чужим, незнакомым голосом, полным холода и отчуждения, — пожалуйста, оставь меня... — она встала, вырвала свои руки из его рук и медленно ушла в кухню.

Белов некоторое время смотрел на ее чуть ссутулившуюся фигуру, облокотившуюся руками на подоконник, на ее безмолвную отчужденную спину, повернутую к нему. Потом вскочил, бросился к выходу, хлопнул дверью, закурил, вызвал лифт... Он понял вдруг, что Анна больше не любит его. Это был конец...

Он вышел на улицу в отвратительном, подавленном настроении, которое не в силах был больше сдерживать. Почему он не заметил этого раньше, на что он надеялся? Жизнь, которая еще совсем недавно казалась ему такой счастливой и прекрасной, с каждым днем не просто теряла свою прелесть и красоту, а превращалась в настоящий ад. Он подумал, что так плохо, как сейчас, ему не было, наверное, еще никогда. Все прежние переживания и сомнения, трудности и невзгоды казались теперь сущей ерундой по сравнению с безнадежностью и безысходностью, которые испытывал он сейчас. И тотчас у него возникло одно единственное желание — зарыться в какую-нибудь темную глубокую нору и там вдребезги напиться. С этой мыслью он ехал по улице, почти ничего не видя перед собой, от него шарахались пешеходы, кто-то гудел ему сбоку, кто-то мигал фарами сзади, но он ничего не замечал, словно находился на необитаемом острове или в космическом пространстве... Конечно, у него были близкие друзья, Митька, Джек, но они-то думали, что у него все хорошо, они даже не предполагали, что происходит с Анной и с ним на самом деле! Все эта дурацкая психология, в которой никто ни черта не может понять! Нет, хватит, надо действовать, надо переломать эту ситуацию, чего бы это ни стоило!