Феникс - Иса Белль

отношение к себе, как дома, так и в школе, но сегодня, получив очередной пинок от своих одноклассников, больше не могла держать себя в руках. Последнее время никто не донимал меня, потому что Талия вступалась за меня, а теперь, когда её не стало, всё вернулось на круги своя. Я привыкла, что хотя бы в стенах этого места я была в безопасности, и не хотела, чтобы это изменилось, поэтому ответила своим обидчикам. Вскоре наша перепалка превратилась в драку, и прямо сейчас я чувствовала ссадины на своём лице от их длинных ногтей. Директор никогда не появлялся, когда кто-то приставал ко мне, но когда первый раз в своей жизни я решила дать отпор, он случайно вышел из-за угла и стал свидетелем всего того, что происходило. Конечно, все сказали, что именно я начала драку, хотя всё было совсем наоборот, но большинство всегда выигрывало.

А я просто хотела провести свой выпускной год, не чувствуя страха, оставаясь в раздевалке или молча шагая по коридору.

Мама была ужасно зла, но я была рада, что директор вызвал именно её, а не отца. Она тоже позволяла себе поднимать на меня руку, когда была пьяна или недовольна мной, хотя я изо всех сил старалась быть идеальной для своей семьи, но её удары никогда бы не сравнились с теми, которые оставлял на мне отец. Я надеялась, что она не расскажет ему о случившемся, потому что он изобьёт и её, так как она не уследила за мной и поставила под удар репутацию нашей семьи.

В полусогнутом состоянии я почти бежала за мамой, слыша, как она пыхтела от злости, потому что я выставила её не в том свете перед учениками и их родителями, и что её заставили извиняться за нас обеих. Она обещала поговорить со мной дома и попросить больше не совершать таких глупостей. Но никто не собирался говорить со мной и объяснять, что плохо, а что нет, потому что у моих родителей были другие методы воспитания.

Мама распахнула дверь в школьный санузел и толкнула меня в него. Я споткнулась и, не устояв на ногах, упала на пол.

– Ты паршивка! – рыча, прошептала она, закрывая за нами дверь, напоследок проверяя не шёл ли кто-то за нами следом.

– Я не хотела…

– Заткнись! – перебила она меня, повернувшись ко мне в сторону.

Мои колени тряслись, и я решила не вставать с пола, потому что знала, что она собиралась сделать так, чтобы я снова оказалась на нём.

Я так часто проживала эти моменты, но так и не смогла привыкнуть к тому, как со мной обращались. Как будто я проживала не свою жизнь и вообще никогда не должна была столкнуться с этим.

Мамины глаза горели от злости, а рыжие волосы словно стали ярче от того, насколько сильно было это чувство. Всегда, когда она видела меня, единственное что она чувствовала – это гнев, ярость и злость. Но чувство матери по отношению к своему ребёнку никогда не должны были быть такими. Я делала всё так, как она желала. Я была послушной, я не открывала свой рот, когда меня не просили, я не привлекала к себе лишнего внимания, точнее старалась этого не делать, потому что беды, как будто нашли свой дом рядом со мной и поселились вокруг меня, не оставляя меня в покое почти никогда. Я искренне пыталась заслужить её любовь и не знала, что должна была сделать, чтобы её чувства по отношению ко мне изменились.

Но у меня не было и шанса что-то изменить, так как я жила в доме, где меня ненавидела даже собственная мать, потому что она каждый день платила за то, что родила меня.

Девочек и так не любили, ведь они были полезны лишь для выгодных браков, а я была адским отродьем, которое могло уничтожить всю семью, если бы кто—то узнал моё истинное происхождение.

– Нужно было сделать аборт, – проворчала мама. – Какого чёрта я попёрлась в Россию, собираясь сохранить твою жалкую жизнь?! Ты приносишь мне одни проблемы. Чем я думала?!

Ком в моём горле, подсказывал мне о потоке слёз, собирающихся пролиться из моих глаз, но я всеми силами сдерживала себя, потому что маме это не понравится, и она разозлится на меня ещё больше, чем сейчас.

Как-то раз я нашла её в усмерть пьяной в гостиной нашего дома, она плакала и, видимо, не до конца понимала с кем разговаривала, но всё равно поведала семилетней мне, почему всё так, как есть прямо сейчас.

В тот момент и во все последующие, когда я встречалась с ней лицом к лицу, я, как и она, жалела о том, что она не сделала тот аборт. Мне было искренне жаль её, потому что у неё могла быть совершенно другая жизнь, если бы она избавилась от меня, но, похоже, на тот момент, в ней ещё было что-то человечное, раз она решила вернуться на родину за помощью для сохранения моей жизни. Но, к сожалению, её предали и отправили обратно в США, не желая встречаться с гневом Ндрангеты после того, как они узнают, что одна из пяти нашлась.

Одним утром она была в Москве, а следующим уже в Сакраменто, мучаясь от прикосновений Лоренцо. Он насиловал и издевался над ней. Она рассказала мне всё это во всех подробностях, как будто эти ужасы произошли с ней вчера, а не почти двадцать лет назад. В силу возраста я не до конца понимала, о чём она говорила, но сохранила в голове каждое слово. Когда я повзрослела, осознание случившегося преследовало меня по сей день.

Лоренцо вымещал на ней все семь лет, что искал её и выставлял себя дураком, от которого сбежала невеста. Через несколько месяцев мама объявила о беременности и все подумали, что отцом был он, пока я не появилась на свет. Один взгляд на меня говорил, что я не была его кровью и плотью, а стала самой страшной тайной клана Короззо. Я родилась недоношенной, но только для общества, потому что круг моей семьи знал, что я родилась в срок. Никто за пределами дома не знал об этом, потому что это убило бы нас.

Я тащила свою семью на дно. Своим рождением я испортила жизнь каждому из них, и поэтому они платили мне той же монетой, пытаясь уничтожить меня.

Я верила в то, что была виновата во всех их несчастьях,