Темный полдень - Весела Костадинова

— Да-да, помню. А на любой хер с винтом — своя жопа с лабиринтами….

— Вот именно. В Пермь едем на машинах, что-то мне подсказывает, что оттуда работать тебе будет гораздо удобнее. Андрей пока там пожить хочет — я не против, все лучше чем в этой…. — он едва не выругался, но сдержался. — Дом я снял — он довольно большой — места и тебе и кошкам хватит. А там уж положимся на природу и ваш совокупный разум. Что скажешь?

Я молча встала и обняла Лешу за шею. От неожиданности он опрокинул на себя кружку с кофе, выругался, снял мокрую футболку, огрел ею меня по заднице и сказал быть готовой с вещами.

34

июнь

В мою избу братья вернулись ближе к вечеру. Вернулись оба, с небольшими сумками с одеждой и спальниками для сна.

Услышав звук подъезжающей машины, я, честно говоря испугалась спросонья — еще спала, отсыпаясь за бессонную ночь — думала приехал Дима. И с огромным облегчением увидела, как они выходят из машины. Быстро натянула джинсы и поспешила встречать гостей.

— В общем, поживем у тебя пару дней, — с порога поставил меня перед фактом Алексей. — И нам спокойней и тебе, думаю, тоже.

Андрей кивнул, соглашаясь с братом, и добавил, чуть улыбнувшись:

— Если не против, Айна. Будем как соседи, только на твоей территории.

Я, всё ещё в смятении после внезапного пробуждения потерла лицо, попыталась скрыть удивление и непроизвольный страх, мелькнувший в душе. Но, глядя на их усталые лица, осознала, что не так уж против этого внезапного соседства. С их поддержкой в доме становилось как-то спокойнее.

— Пару дней? — усмехнулась я, пряча лёгкое волнение. — Только предупреждаю, из удобств тут — кошки и чайник. Правда кошек много, чайник большой. Все остальное как во всех российских селах — за углом. Баня… — от этого меня серьезно передернуло, — в огороде. Я туда ни ногой.

— Посмотрим, — коротко ответил Андрей, хмурясь.

— И в холодильнике мышь повесилась, — призналась я. — Я все подарки…. Выбросила на помойку…. — снова по телу прошла невольная дрожь.

— Мы гости удобные, — заверил Леша, — со своим пришли. Сейчас из машины все принесу.

Он быстро вышел, оставляя нас наедине с братом. Я внезапно смутилась, не зная, как себя вести дальше. Но Андрей особо не торопился, подошел к стене, где висели мои схемы и внимательно рассматривал.

— Напомни никогда тебя не злить. — раздался его глубокий, чуть насмешливый голос.

Я подошла ближе и встала рядом.

— В том-то и проблема, что схемы незаконные, но не оригинальные. Каждая первая компания так делает. Нужно что-то посерьезнее этого.

— А у нас схемы хитрее, — ухмыльнулся он.

Я фыркнула и с улыбкой ударила его по плечу, чтобы сбить самоуверенную ухмылку.

— Умники, блин.

Он молча кивнул, соглашаясь со мной.

— Ты хоть спала сегодня?

— Только что встала, когда вы приехали. Правда не очень-то на моей кровати сейчас поваляешься, там твое кошачье семейство себе гнездо свили. И искренне недоумевают, почему я к ним заваливаюсь. Даже Обжорка от такой наглости в шоке.

Он рассмеялся, глядя на меня. Как и в его доме мне стало легко и свободно рядом.

— Айна, — взгляд его стал серьезнее, — пойдем-ка глянем баню….

— Нет! — на меня словно ушат холодной воды вылили, — никогда больше в баню не пойду!

— Айна, — он осторожно взял меня за руку, готовый в любой момент отпустить. — Мы уедем послезавтра. Но мыться-то надо.

— Я в сенях помоюсь, раньше так и делала.

— Айна…. В любом случае нужно посмотреть.

— Андрей, я три раза была в бане и три раза там со мной что-то делали. Только у тебя и у Натальи я просто мылась! Я не пойду туда, — меня начинала бить нервная дрожь.

Он осторожно притянул меня к себе и обнял. Я едва доходила ему до груди, спрятала лицо, мечтая, чтобы никто меня из этих объятий не достал.

Андрей держал меня бережно, словно боялся спугнуть, и его голос, мягкий и спокойный, действовал почти как лекарство. Я закрыла глаза, чувствуя, как напряжение уходит, уступая место чувству тепла и защищенности.

— Хорошо, — сказал он, успокаивая. — Ты оставайся здесь. Я сам проверю. Если что-то будет не так. Даже не подойдешь. Но посмотреть надо.

Я только кивнула, снова утыкаясь ему в грудь, как будто его тепло могло растворить воспоминания о тех днях и ночах. Он ещё раз ласково провёл рукой по волосам, а затем осторожно отступил, отпуская меня.

Леша, выкладывая продукты на стол, посмотрел на нас без тени усмешки.

— Я с тобой пойду, чтоб ни следа этой дряни там не осталось. Сволочи полоумные, — выругался он максимально мягко, явно сдерживая совсем иные слова.

Пока мужики разбирались с баней приготовила нехитрый ужин, накрыла на стол, не замечая, что слегка улыбаюсь. Присутствие и Леши и главное Андрея успокаивало, действительно отгоняло от меня все плохие мысли ощущения, все еще жившие в душе. Мне не комфортно было выходить на улицы села, которое жило не смотря на произошедшее. Как сказал Алексей, правду знали единицы, для остальных произошел просто несчастный случай в лесу.

Но оставалась еще куча нерешенных проблем и главная из них — мои отношения с Андреем. Я знала, что он любит меня, но ни на чем настаивать не будет. А я… я как та собака на сене: от одной мысли, что его не будет рядом в дрожь бросало, но и отчаянной страсти к нему я не испытывала. Его прикосновения были приятны, не вызывали никакого отторжения, напротив, когда он отпустил меня из рук — я испытала нечто, похожее на разочарование. И даже сейчас, слыша голоса братьев с улицы, на душе у меня становилось тепло и уютно, а мысль, что мы покинем это место уже совсем скоро, грела теплее пледа.

Хлопнула входная дверь.

— Что там? — не оборачиваясь, спросила я.

— Не гуд. — ответил Андрей. — Убираем все. Похоже и там тебя травили. Вода пахнет…. Судя по всему. Первый раз ты угорела… а вот потом… Айна, — он подошел сзади и развернул к себе. — Поедем ка отсюда завтра. Не хочу, чтобы ты здесь была.

Я подняла на него голову.

— Ты мне все расскажешь?

— Да. Но не здесь. Давай уедем. Баринов тебя не тронет. Не позволю.

Я невольно улыбнулась его решительности.

— Спасибо, — нерешительно, словно не очень понимая, что делаю, задела его за небритую щеку. — Я знаю. Ты всегда защищаешь меня, верно? Андрей, я…. прости меня!

Его глаза светились теплом, говоря лучше, чем