Логово дьявола - Лилиан Харрис

— Да, — говорю я, не в силах сдержать ухмылку, даже если бы хотел. Сидя, я поправляю ее трусики и убеждаюсь, что она прикрыта, после чего прижимаю ее к себе, спиной к своей груди. Не знаю, сколько времени мы так просидели, прохладный воздух шелестел вокруг нас, мир был совершенно неподвижен.

— Это был самый лучший день в моей жизни, — сладко напевает она.

Я целую ее в затылок.

— И я подарю тебе больше таких дней, больше этого. Навсегда.

— Я люблю тебя, Маттео Кавалери, больше, чем все мое сердце.

— А ты и есть мое сердце, Аида Робинсон. Мое сердце и душа.

И когда она будет готова сделать следующий шаг, я покажу ей, какая часть моего сердца и души принадлежит ей на самом деле.

ГЛАВА 36

МАТТЕО

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

— Так ты покажешь мне, что у тебя есть, или как? — Энцо толкает меня плечом, когда мы все стоим посреди спортзала, который Дом устроил в своем подвале. Это как целый дом внизу.

— Серьезно, Энцо? — бросает Данте. — Он провел годы, будучи вынужденным убивать и избивать людей, и ты хочешь, чтобы он дрался с тобой? — Он бьет его по голове. — Оставь парня в покое.

Дом качает головой на Энцо, который вскидывает руки вверх.

— Отлично. Черт. Извини, чувак, — говорит он мне, выглядя пристыженным. — Я просто придуривался.

Но как раз в тот момент, когда он теряет ориентацию и отворачивается, я хватаю его за талию и переворачиваю в воздухе на землю.

— Твою мать! — Он застонал, усмехаясь, когда я мягко вдавил колено в его живот.

— Никогда не стоит колебаться. — Я ухмыляюсь в ответ, поднимаюсь, протягивая ему свою ладонь, и он вскакивает на ноги.

— К черту это. Сейчас начнется, братишка. — Он поднимает кулаки. На этот раз, когда я с кем-то дерусь, я знаю, что в конце концов он не умрет.

Мы немного побросали друг друга, пока Данте и Дом тренировались. Все еще странно находиться с ними в одной комнате. Я не знаю, когда это перестанет ощущаться.

С каждым днем, прошедшим с момента нашего воссоединения, я задаюсь вопросом, реально ли все это. Что, если я слишком сильно ударился головой, и все это галлюцинации? Ведь после всего, что было, как могло все так хорошо сложиться для меня?

Когда мы закончили, Энцо оттащил меня в сторону, положив руку мне на плечо.

— Итак... — Он пристально вглядывается в мое лицо и поднимает бровь. — Как твой старший брат, я обязан дать тебе несколько советов о девушках.

— А-а-а... — Я потираю затылок. — Да, нет, спасибо. Мне это не нужно...

— Поверь мне... — Он сужает взгляд, медленно кивая. — Обязательно нужно.

Это чертовски неловко. Конечно, я могу воспользоваться советом по этому дерьму, но не от моих братьев. Может быть, книга или что-то в этом роде. Или видео. Черт, то дерьмо, которое они показали мне в Интернете, просто дико. Можно найти буквально все, что угодно, даже на телефоне. Это безумие.

Он лезет в карман и протягивает мне коробку.

— Что это, черт возьми, такое? — спрашиваю я, беря ее в руки, чтобы осмотреть.

— Презервативы. Надеваешь на член, как куртку. От всех болезней защищает, и от детей тоже.

— Я знаю, что такое презерватив, придурок. Я спрашиваю, зачем мне целая коробка.

Когда мы с Аидой делали уроки, там рассказывалось об этом. К сожалению.

Он хихикает.

— Потому что тебе понравится трахаться. Очень. Поверь мне.

Я сжимаю челюсть. Да, это становится хуже с каждой минутой. Что может быть более неловким, чем когда твой брат дает тебе советы по сексу? Когда девушка, которая тебе нравится, учит тебя этому.

— Хорошо, тогда несколько советов, — продолжает он, когда я застонал и опустил взгляд, прикрыв глаза рукой. — Сначала используй пальцы и рот... ну, знаешь, там, внизу. И потрогай ее грудь, но не сжимай соски слишком сильно, ну... — Он ухмыляется. — Если только ей не нравится это дерьмо.

— Боже мой. — Мой взгляд устремлен в потолок.

— Я просто пытаюсь помочь тебе, брат, когда вы двое будете готовы, если, конечно, вы еще не...

— Мы не готовы. — Ему не нужно знать подробности того, что мы на самом деле сделали.

— Вот видишь, вот так! — Он вскидывает руки вверх. — Я просто присматриваю. — Он снова становится серьезным. — Хорошо, заставь ее кончить несколько раз, пусть она будет очень мокрой и горячей, прежде чем ты вставишь в нее свой член. И следуй ее примеру. Пойми, что ей нравится, по тому, как реагирует ее тело, какие звуки она издает.

— Все, я заканчиваю это. — Я начинаю уходить.

— Нечего стыдиться! — кричит он мне вслед, заставляя моих братьев прекратить тренировку.

— Чего стыдиться? — спрашивает Данте, снимая свои боксерские перчатки и бросая их на пол.

— Я давал нашему брату несколько уроков о дамах. — Энцо вздернул брови.

— Бедный парень. — Дом качает головой. — Извини, — говорит он мне, вставая со скамьи, на которой он поднимал тяжести.

Мы шутим несколько минут, и я чувствую облегчение от того, что Энцо прекратил дальнейшие разговоры на эту тему.

— Если бы папа был здесь, ему бы это понравилось, — говорит Энцо, сидя рядом со мной. — Увидеть своих мальчиков вместе.

Дом сжимает челюсть.

— Да... — С тяжелым вздохом он поднимает глаза к потолку и пристально смотрит на него. — Надеюсь, он знает, что Фаро не забирал нас. Что с нами все в порядке.

— Я знаю. — Данте обнимает его за плечи, глядя прямо на него. — И ты знаешь, ты можешь отпустить это чувство вины, которое ты носишь в себе. — Дом сжимает рот. — Ты спас нас. Мы вернули Маттео, даже когда думали, что это невозможно. Тебе больше не за что чувствовать себя виноватым, брат. Теперь все кончено.

У Дома перехватывает дыхание, и мы с Энцо встаем рядом с нашими братьями.

— Братья Кавалери, — добавляет Энцо. — Мы вернулись, детка.

— Что, черт возьми, это значит? — Дом гримасничает.

— Я ни хрена не знаю. — Он пожимает плечами. — Но звучит неплохо.

Потом мы все смеемся, как будто ничего не изменилось, как будто годы не были украдены, как будто наш мир не перевернулся с ног на голову, потому что иногда именно так и нужно поступать, чтобы выжить.

За последние несколько недель произошло все, что мы оба могли себе представить. У нее есть отец и новая семья. А у меня есть своя, какой