Проклятье в подарок - Екатерина Владимировна Флат

глянула. Принц только сейчас перестал меня буравить взглядом, хмуро огляделся вокруг, будто в поисках запасного выхода. Это что ж такое в бальном зале он хочет миновать?

- Простите, но точно все в порядке? – опасливо уточнила я.

И снова Эмер помедлил с ответом. Смотрел на меня неотрывно. Вдруг выдохнул, улыбнулся:

- Да, теперь в порядке. В полном.

- Теперь? – нет, у них, однозначно, не только один Савер с причудами.

- Ну да, я же хотел подышать свежим воздухом, вот и подышал, теперь все прекрасно, - Эмер был сама невинность. – Предлагаю вернуться в зал, вы же как раз хотели пообщаться с Мильтой. А я в это время с отцом переговорю.

- Я, конечно, понимаю, это не мое дело, - хотя как раз таки очень даже мое, - но это не по поводу того неприятного человека, что к вам подходил с неким личным вопросом?

- Да, это как раз его касается, - Эмер поморщился, словно даже говорить о Хаггере неприятно. Ну вот! Хоть что-то общее во взглядах на жизнь у нас нашлось!

Но все-таки… Из-за чего мы так спешно ретировались из зала? И что вдруг тут изменилось, что уже можно возвращаться? И почему Эмеру приспичило поговорить с королем насчет Хаггера? Как-то все это странно…

Эмер

Иллюзорная внешность Амелии восстановилась полностью. Но те несколько мгновений, что видел ее настоящей… Быть может, правы отец и брат, и он на самом деле уже просто сходит с ума? Никогда еще ни одна девушка его так не завораживала. Никогда еще ни одна не вызывала безотчетного желания следить взглядом за каждым жестом, за каждой сменой эмоций на лице – словно не просто смотришь, а считываешь человека, отпечатываешь в памяти каждый миг его бытия.

И, да, это ненормально.

И, нет, это не пугает.

Уже пора смириться, что с момента появления Амелии все «нормальное» для него скоропостижно и безвозвратно кончилось. И раз уж его персональное безумие этим рыжим вихрем хаоса и непредсказуемости ворвалось в его жизнь, то нужно к этому привыкать. Что никогда ничего не будет целиком и полностью под контролем. Что любые до мельчайших деталей продуманные и выверенные планы запросто могут рухнуть от одного взгляда или же острого несдержанного словца этой своенравной прелести.

Но прежде всего прочего ее нужно уберечь.

И начать с этого поганца Хаггера!

Как быстро он попросил короля о магическом вмешательстве! Если бы не удалось вовремя отвести чужие взгляды, кто-то бы точно заметил Амелию в ее истинном облике! Хорошо, хоть удалось восстановить иллюзию достаточно быстро. Хотя… Можно было бы и чуть-чуть помедлить… Впрочем, у него еще будет достаточно времени, чтобы наслаждаться ею настоящей. Так что не стоит портить идеальное будущее своей несдержанностью и спешкой сейчас.

- Если вы не против, я пока побуду здесь, - Амелия почему-то снова избегала встречи взглядом.

Такое впечатление, что она смотрит на него только тогда, когда сердита. По крайней мере, когда она в этом обличии.

- Да, конечно, оставайтесь, я после приду за вами, - кивнул Эмер.

Как раз идеальный расклад. Пусть остается тут в безопасности, пока он разберется, что с магической блокировкой начудили по приказу отца да с подачи Хаггера.

Но в то же время как не хочется ее оставлять… Вот только если не разобраться, то при возвращении в зал иллюзия может снова дать сбой!

Все-таки покинул балкон. На всякий случай и дверь за собой прикрыл. Конечно, нет никакой гарантии, что за время его отсутствия туда кто-нибудь не выйдет, но пока поблизости желающих не наблюдалось. Танец успел закончиться, музыка стихла, и как раз сейчас отец вещал с постамента, как он рад, что его старший сын и наследник встретил достойную партию. Стоящий рядом Савер улыбался, Леттерия, которую он держал за руку, смущенно пунцовела – Эмер не удержался от улыбки. Уж кто-кто, а его брат точно заслуживал такого вот просто личного счастья…

- Эмер, а где Амелисандра? – появление обеспокоенной Мильты сбило с мысли. Похоже, сестра так тут и околачивалась за колоннами.

- Что-то случилось? – на всякий случай спросил он.

- Со мной? – не поняла она. – С чего вдруг? – даже фыркнула, хотя и совсем невесело. – Со мной же никогда ничего не случается. Моя жизнь стабильна как вода в болоте… Так а где Амелисандра? Почему она не с тобой? Неужто вы…поругались?

Едва сдержал усмешку. Когда Амелия в своем собственном обличии, ругаются они запросто. Но вот как Амелисандра она еще худо-бедно старается сохранять рамки. Но толку? Именно ее болтливость ее и выдает с головой.

- Она на балконе, - Эмер кивнул в сторону двери.

Мильта даже отвечать ничего не стала, поспешила туда. Эмер и сам не собирался задерживаться. Король как раз закруглялся со своей речью, вот-вот представится возможность поговорить с ним.

И даже успел добраться до постамента, с которого спустился Иборг Третий. И даже музыканты уже вовсю снова успели заиграть. И даже сквозь шум и музыку успел спросить сердитое:

- Отец, какого демона вы меняете магическую блокировку? Я же предупреждал на этот счет!

Но не успел получить ответ…

Сотрясший зал мощнейший удар едва не сбил с ног. Многие попадали, но Эмер устоял, и отца за руку придержал, иначе бы тот точно распластался. Раздавшийся одновременно грохот так оглушил, что в первые доли секунды будто бы воцарилась звенящая тишина, скрывая за собой испуганные крики. И в этой искусственной тишине якобы бесшумно рухнули все люстры, разлетаясь множеством осколков драгоценного хрусталя.

Одномоментно все огни погасли, воцарилась тьма. Схлынуло оглушение, ударяя по ушам множеством криков и грохотом – что-то продолжало рушиться! Почти весь зал заволокло серой пеленой, в которой  обычный бы человек ничего не видел.

Но Эмер видел.

Видел пробитый люстрами пол, видел множество пострадавших, но хоть без ауры смерти. Видел зияющую пустоту в противоположной стене громадного зала. Именно там, где до этого располагался балкон. Но теперь лишь оседающая каменная крошка и дым – а за ними темнота зимней ночи... Ничего и никого…

Что бы ни рвануло, но самый центр был именно там! На том треклятом балконе! Где оставались Амелия и Мильта!

Глава двенадцатая

Анна

- Амелия! Амелия! – кто-то так тряс меня за плечо, словно хотел его оторвать за ненадобностью.

Темнота расступалась, но не вовне, а