Отбор. Помощница кронпринца - Дарья Верескова

Странный вопрос, честно говоря.

Но отвечать мне не пришлось — высокие гости начали заходить в обеденную залу. Лианна легко выпорхнула из-за стола, за которым я сидела, и устремилась ко входу, а я последовала за ней — встречать Его Высочество и остальных почётных гостей, которые всё это время находились на переговорах. На обеде присутствовали все, кто был за ужином накануне, кроме леди Мишель.

Те, кто вернулись с переговоров, казались невероятно довольными — кроме Ракхара Кровавого — и тут же направились к главному столу. Каэлис Арно даже не взглянул в мою сторону, но, наверное, это было к лучшему, мне хотелось держаться как можно дальше от его давящей ауры.

Я знала, что это ещё не конец. Впереди у меня был ещё один ритуал, ведь кронпринц планировал новый раунд переговоров — тот, о котором вааргцы не знали. Тот, что они считали безобидным развлечением во время охоты.

Оставшееся время я провела рядом с Ульваром Йаском, стараясь не смотреть на главный стол, где шли громкие, весёлые разговоры, и где Лианна теперь сидела прямо напротив Его Высочества, допрашиваемая вааргским гостем.

Краем глаза я невольно заметила ободряющую улыбку Каэлиса Арно, направленную Лианне. Он изредка вставлял в разговор несколько слов, поддерживая девушку комплиментами, а наглец Ракхар Кровавый, похоже, нашёл более «достойную» цель для своих восхищений.

— Жду не дождусь возможности снять эти наряды, — пожаловался Ульвар Йаск, оттягивая ворот своего красного одеяния.

— Может, это была стратегия Вааргцев — отвлечь нас от настоящей темы переговоров. В следующий раз нужно будет сказать им, что наши боги предпочитают скромность, и обрядить их в шерстяные балахоны, чтобы всё чесалось и потело на этой жаре, — кровожадно поддержала я его.

С каждой улыбкой Каэлиса Арно, обращённой к Лианне, во мне что-то медленно трескалось — струны самоконтроля, которые я с трудом натянула, пока он вёл переговоры.

Вот ещё один громкий взрыв смеха — и низкому, привлекательному смеху Его Высочества вторил тонкий, приятный Лианны. Прямо идиллия.

Хотелось… подраться с ними обоими — даже кончики пальцев заныли. Интересно, что со мной сделают за нападение на кронпринца Левардии?

Его Высочество покинул слишком затянувшийся обед одним из первых, пообещав присоединиться к Ракхару Кровавому на вечерней охоте через несколько часов. Я вышла следом, как и было задумано, чтобы обновить ритуал на браслете из змеиной кожи.

И чем ближе я подходила к комнате, где предстояло провести ритуал, тем сильнее тонула в запахе Каэлиса Арно. Энергия, истраченная на первый ритуал, вернулась втройне — мне хотелось действовать немедленно. Тело жгло, изнутри потряхивало, а этот проклятый запах делал всё в сотни раз хуже.

Его Высочество не удостоил меня приветствием — он сидел в том же кресле, что и после боя. И если тогда он казался напряжённым, то теперь то, что с ним происходило, достигло новых пределов. Он словно стал физически больше — шея, руки, торс… всё казалось массивнее. Я видела вздувшиеся вены и могла лишь надеяться, что предстоящая охота хоть немного принесёт облегчение. Возможно, он даже обратится в зверя.

Жаль, что я не могла.

— Приступайте, — приказал он голосом, полным ненависти, вытянув руку вперёд.

Эта его ненависть царапнула по нервам, подбросив огня к уже бушующему пламени внутри. Мне казалось, я могла бы растерзать его прямо в эту секунду, пока натягивала тонкие чёрные перчатки.

Всё как всегда… Сначала — металлический браслет. Потом — надрез на руке.

Прикосновение к его коже сквозь материал перчаток стало настоящим мучением, я вздрогнула и непроизвольно сделала глубокий вдох. Замерла с чуть приоткрытыми ртом, неспособная пошевелиться.

Можно ли гореть заживо?

В эту секунду мне казалось, что можно. Я даже не видела Каэлиса Арно — всё плыло перед глазами.

Я больше не могу..

— Ваше Высочество, — прохрипела я. — Вам лучше уйти… мне лучше уйти. Я могу причинить вам вред.

Вот так. Как и должна поступить ответственная служащая, потому что рисковать я не имела права.

Я отступила на шаг, мелко дрожа, но мою руку в перчатке, ту самую, что совсем недавно касалась его, перехватили.

— Леди Валаре, — голос кронпринца казался таким же больным, что и у меня.

Я не видела, что он делает, пытаясь проморгаться, пытаясь справиться с собой, пока не сотворила чего-то ужасного, пока не нанесла вред кронпринцу. Биение сердца в груди оглушало, и я, пытаясь освободить руку, почувствовала, как Его Высочество сжал её ещё сильнее — почти до боли.

А потом, не говоря ни слова, начал медленно стаскивать перчатку с моей ладони.

Палец за пальцем — медленно, мучительно. Глаза, наконец, прояснились, и я смогла разглядеть кронпринца.

Он хищно следил за тем, как тонкая чёрная ткань перчатки понемногу сползает с моей кисти, как обнажается бледная кожа. Каэлис Арно дышал глубоко, втягивая воздух носом, впитывая каждый запах вокруг, — и от этого осознания мне становилось почти страшно.

Наконец, ладонь оказалась полностью обнажённой.

Я не шевелилась, лишь чувствовала, как гудит кровь в ушах. А кронпринц смотрел на ладонь, на кончики моих пальцев, а затем...

Он медленно потянул мою руку к себе.

Я не сопротивлялась, не понимая, что происходит, затаив дыхание, боясь, что малейшая капля феромона Его Высочества окончательно что-то сломает во мне.

Сначала кончики пальцев, а потом и вся кожа ладони коснулась его шеи, раскалённой кожи. Я вздрогнула, а он наклонил щеку так, чтобы соприкосновение стало как можно полнее. На миг даже закрыл глаза.

Невозможно. Как он мог быть таким уязвимым в такой момент?

Мы оба делаем тихий, чуть судорожный вдох. Я не в силах справиться с тем, как пылает моё тело, как внутри меня поднимается нечто незнакомое, опасное.

Но были и ощущения, которые я знала слишком хорошо. Болезненные спазмы внизу живота, боль в груди, усиленная в сотни раз неясной агрессией. Неправильные, запретные чувства.

Мои руки — на его крепкой шее. Я могла бы сжать их, вонзить когти... ногти. Добиться крови, скользнуть к груди. Продлить это прикосновение до бесконечности, навсегда.

Взглянула на лицо Каэлиса Арно.

Чувствовал ли он то же самое?

Его глаза, обычно яркие и полные уверенности, казались затуманенными белесой пеленой. Чувственные губы пересохли, тонкие волоски прилипли к вискам и щекам.

— Миолина, вы... — хриплый, надломленный голос. И во мне шевельнулась последняя кроха разума.