Пленить сердце горца - Карен Мари Монинг

Проснувшись на следующее утро, Джиллиан сразу же поняла две вещи: она ужасно скучает по Гримму, и у нее начались так называемые «женские неприятности». Свернувшись калачиком на боку и обхватив руками живот, она с удивлением подумала, что не распознала недуг предыдущим утром. Хотя у нее и были подозрения, что она беременна, ее, должно быть, настолько отвлекли хлопоты о том, как привести Гримма в Мальдебанн, что она не сопоставила факты и не поняла, что у нее именно та утренняя тошнота, на которую часто жаловались служанки в Кейтнессе. Мысль о том, что она будет страдать от нее каждое утро, угнетала ее, но когда она подумала, что носит ребенка Гримма, ее огорчение быстро сменилось радостью. Она не могла дождаться минуты, когда поделится с ним этой удивительной новостью.

Внезапная тупая боль в животе встревожила ее и почти отняла у нее эту радость, и она громко, жалобно застонала. Она свернулась калачиком, и ей стало легче. Утешало ее также то, что, как она слышала, такое недомогание обычно длится недолго.

И действительно - примерно через тридцать минут все прошло так же внезапно, как и началось. И Джиллиан с удивлением обнаружила, что чувствует себя здоровой и бодрой, словно никакой тошноты и не было. Расчесав длинные волосы и завязав их сзади лентой, она села и с грустью посмотрела на остатки своего подвенечного платья. Из Кейтнесса она уехала в чем была. Единственными предметами одежды в ее покоях было это платье и плед с узором клана Дугласов, в который Гримм завернул ее. Что ж, она не собирается лишаться завтрака из-за отсутствия одежды, быстро решила она. Тем более после того, как желудок стал таким капризным.

Через несколько секунд, завязав в «стратегических местах» несколько узлов, Джиллиан посмотрела на себя в зеркало и обнаружила, что завернута по-шотландски в плед и готова отправиться в Большой зал замка.

* * *

Ронин, Бальдур и Гримм уже сидели за столом и в напряженном молчании завтракали. Джиллиан прощебетала веселое «доброе утро» - этому угрюмому обществу явно недоставало хорошей дозы веселости.

Трое мужчин вскочили и, отталкивая друг друга, бросились усаживать ее. Джиллиан с лучезарной улыбкой удостоила этой чести Гримма.

- Доброе утро, - промурлыкала она, жадно пожирая его глазами. И подумала, что, быть может, это новое знание о том, что внутри у нее растет их ребенок, заблестело в ее глазах. Ей просто необходимо как можно скорее остаться с Гриммом наедине.

Гримм застыл, и ее стул остался выдвинутым лишь наполовину.

- Доброе, - с глупым видом хрипло прошептал он, ослепленный ее сиянием. - Ох, Джиллиан, у тебя нет другой одежды, да?

И, окинув взглядом плед, он нежно улыбнулся.

- Припоминаю, как ты одевалась точно так же, когда была маленькой. Тебе так хотелось во всем походить на своего отца!

Гримм усадил ее, задержав руки у нее на плечах.

- Бальдур, можешь распорядиться, чтобы служанки нашли что-нибудь для Джиллиан?

Ответил Ронин.

- Уверен, что можно было бы перешить некоторые платья Джолин. Я их хранил под замком...

И глаза его затуманились печалью. Джиллиан изумилась тому, как напряглась челюсть Гримма. Он опустился на свое место и так сжал кубок, что костяшки пальцев побелели. Хотя Гримм рассказывал ей кое-что о своей семье, ни слова о том, как умерла Джолин, в этих рассказах не было. Не рассказывал он ей и о том, что такого сделал Ронин, что между ними возникла такая пропасть. Насколько можно было судить, в его отце не было ничего даже отдаленно странного или безумного. Мягкий человек, сожалеющий о чем-то и страстно желающий лучшего будущего для своего сына. Джиллиан заметила, что Бальдур наблюдает за Гриммом так же внимательно, как и она.

- Ты когда-нибудь слышал басню о волке в овечьей шкуре, парень? - спросил Бальдур, недовольно поглядывая на Гримма.

- Да, - рыкнул тот. - Я хорошо познакомился с этой моралью в раннем возрасте.

И он снова свирепо глянул на Ронина.

- Тогда ты должен понимать, что иногда бывает и наоборот, - есть такое понятие, как овца в шкуре волка. Иногда внешность может быть обманчивой. Иногда необходимо переоценить факты зрелыми глазами.

Джиллиан взирала на них с любопытством. В этой беседе присутствовала мораль, которой она не понимала.