Сердце вне игры - Никки Лоусон

если приклею ее на… это? — я достаю телефон и переворачиваю его. У меня очень практичный, очень скучный черный чехол, защищающий устройство, а сзади как раз достаточно места для большой синей лошади. — Я приклею сюда. Таким образом, смогу видеть ее каждый день.

Эйприл улыбается до ушей, наблюдая, как я разглаживаю наклейку на задней панели телефона, и подношу ее, чтобы она увидела.

— Видишь? Идеально подходит, — заявляю я.

— Выглядит красиво, — она смотрит на него пару секунд, затем прижимает подбородок к груди, как будто смущаясь, и бормочет: — Как ты думаешь, тетя Марго красивая?

Я улыбаюсь. Ох, малышка. Если бы ты только знала.

— Да. Я думаю, она очень красивая.

— Ты собираешься на ней жениться?

Вопрос возникает из ниоткуда и застает меня врасплох, но еще более шокирует тот факт, что у меня нет для нее никакого ответа. Если бы мы говорили о любой другой женщине, кроме Марго, ответ был бы очевиден. Я, вероятно, отвечу на вопрос девушки еще до того, как она успеет закончить предложение, и ответом будет смесь смеха и яростного покачивания головой. До встречи с Марго я ни разу не думал о том, чтобы остепениться и жениться.

Но теперь… все изменилось.

— Это хороший вопрос, — слышу я свой голос, после того как мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Я не знаю, поженимся ли мы с Марго. Но это возможно.

Лицо Эйприл светится.

— Надеюсь, что да! В противном случае она может выйти замуж за другого парня, а он дурак.

Я не уверен, что ее мама одобрила бы, если бы Эйприл назвала кого-то дураком, но, насколько понимаю, она права. Поэтому смеюсь и протягиваю чашку.

— Выпьем за это.

Она хмурится, глядя на мою руку, морща нос.

— Ты делаешь это неправильно.

— Я?

— Мизинец вверх, — она показывает мне, подняв свою чашку в воздух и держа мизинец отдельно от остальных пальцев. Я имитирую это движение, и она кивает. — Да, вот так.

Затем мы улыбаемся, чокаемся пластиковыми чашками и пьем восхитительный чай с розовым вкусом.

Глава 32

Марго

Примерно через двадцать минут после того, как Ноа вместе с Эйприл вошли в другую комнату, Хизер звонит одна из женщин, которая работает в приюте, и она выходит на улицу, чтобы ответить.

Я хватаю горсть картофельных чипсов и направляюсь в том направлении, куда пошли Ноа и моя племянница, чтобы спасти его, если понадобится. Я нахожу их обоих в гостиной, сидящих за маленьким розовым столиком, который когда-то принадлежал нам с Хизер. Ноа стоит ко мне спиной, и Эйприл еще не заметила, как я вошла в комнату, поэтому немного отхожу в сторону и наблюдаю за ними двумя.

— Ладно, тебе придется начать все сначала, — говорит Ноа. — Собаку-спасателя зовут Эверест. В этом есть смысл. Но есть еще одна собака по имени Рокки, правильно? Но он не имеет никакого отношения к горам?

— Нет! Рокки — собака, занимающаяся переработкой отходов, — заявляет она.

— Ах, хорошо, — он серьезно кивает, нахмурив брови, как будто изо всех сил старается запомнить все это. — Но почему его зовут Рокки? Почему бы не назвать его по-другому, я не знаю… Эко?

— Рокки — лучшее имя, — говорит Эйприл, как будто это эмпирический факт.

Ноа пожимает плечами, его полные губы растягиваются в усмешке.

— Логично.

— Есть и другие собаки, — Эйприл находится в своей стихии, ей явно нравится иметь восторженную аудиторию. — Я еще даже не рассказала тебе о Скай. Она в розовым жилете.

— И розовый — твой любимый цвет.

Она вздыхает от восторга.

— Как ты узнал?

— Просто угадал, — бормочет он, посмеиваясь.

Наблюдая за их взаимодействиями и видя эту сторону Ноа, у меня что-то приятно ноет в груди. Я кусаю губу, когда во мне накатывает внезапный прилив эмоций, затем откашливаюсь и делаю шаг вперед. Эйприл замечает меня, вскакивает на ноги и подбегает, чтобы обнять. Ноа поднимает взгляд и краснеет, затем встает и подходит.

— Мы просто чаепитие устроили и говорили о сложном мире «Щенячьей полиции».

— Это называется «Щенячий патруль», — поправляет его Эйприл.

— Точно, — он кивает. — «Щенячий Патруль». Виноват.

— Бывает, — говорю я с улыбкой. Он улыбается в ответ, и это легкое и счастливое выражение лица чуть не сбивает меня с ног. — Но вам двоим лучше пока отложить чаепитие. Бабушка собирается принести торт, и, если ты продолжишь есть все эти сладости, то не сможешь отведать свой настоящий десерт.

— Печенье не настоящее, тетя Марго, — говорит мне Эйприл.

— Ага, — Ноа поднимает руки вверх. — А я в чай даже сливок и сахара не клал, так что ничего не испортил.

Он и Эйприл ухмыляются друг другу, и я смеюсь, а затем отправляю ее мыть посуду, прежде чем мы съедим торт и мороженое.

Мы с Ноа идем в столовую, где мой брат Джош, судя по всему, прятался на протяжении всей вечеринки. Он сидит на краю стула, разговаривает с отцом и машет мне рукой, когда видит меня. Я машу в ответ и сажусь справа от него, как раз в тот момент, когда отец встает, чтобы помочь маме на кухне. Ноа садится рядом со мной и представляется Джошу.

Джош определенно наименее общительный из всех моих братьев и сестер, поэтому я удивляюсь, как легко он болтает с Ноа, когда мама и папа снова появляются с тарелками и стаканчики мороженого со сливками.

Есть ли на земле кто-нибудь, кого этот человек не сможет очаровать?

Эта мысль заставляет меня ухмыляться, пока распределяю мороженое по тарелкам для гостей вечеринки. Все то время, проведенное в попытках сопротивляться притяжению, которое я чувствовала к Ноа, было в значительной степени бесполезным занятием. Я никогда не собиралась влюбляться в него, но он сделал невозможным не сделать этого.

Несколько минут спустя все собираются, чтобы спеть «С Днем Рождения» Джошу, который краснеет, но принимает это как чемпион. Как только мы доедаем