Пепельный ангел - Полевка

перед женихом. А что получилось в итоге? Робби обсыпал лепестками Анджея и Одина, и лепестки благополучно закончились. И сейчас Мадлен семенил по дорожке с корзиночкой в руках, показывая, как именно надо посыпать лепестками дорожку. Он смотрелся очень комично с маленькой корзиночкой в руках, обшитой кружевами и обвязанной бантиками.

- Бантики, рюшки, цветочки, лепесточки, - бубнил себе под нос Один, - тьфу, как можно все это терпеть!

- Не хочешь, не терпи, – прошипел Анджей, ткнув локтем ему в бок, – и говори тише. Вообще, чего ворчишь-то? Сам напросился, никто пистолет к виску не приставлял! Я сознательно согласился на такую свадьбу, какую хочет Мадлен. Слава богам, что на улице, а не в Кафедральном соборе, как он хотел в начале. Он папа моего, считай, мужа, и если для счастья ему нужны рюшки-цветочки, то пусть так и будет. Он сделал для меня много хорошего, и если для того, чтобы сделать его счастливым, надо немного потерпеть, то мы будем терпеть. А ты, будь так любезен, помалкивай и не забывай ему улыбаться. Считай это платой за то, что тебя не было с нами в детстве. Странно, что братья приняли тебя с таким радостным повизгиванием. Они же тебя впервые видели, а так обрадовались, будто ты Санта Клаус с подарками.

- Просто я у всех людей вызываю положительные эмоции, - Один с улыбкой смотрел на внука, - а ты до сих пор злишься на меня, поэтому не можешь порадоваться появлению деда в твоей жизни.

- Ага, ты это родителям скажи, - Анджей ядовито ухмыльнулся в ответ, – они и так приехали, надутые, как мыши на крупу, а тебя увидели, так вообще стали похожи на сусликов, которые объелись гороха, и теперь их распирает с обоих концов. Что ты с ними не поделил?

– Мой сын – штабная шляпа, а его супруг – манерная фифа. Они даже не смогли родить альфу. Кому я передам клан? Кто сохранит традиции? Кто сбережет обычаи?

– Я, – гордо сказал Робби, – давай сюда свой клан. Я его сберегу и не сломаю, честно-честно.

- А малыш-то молодец! Будешь МАК-ГРЕГОРОМ?

- Я думаю, мой папа будет против, он его уже считает Робертом Динлохом-младшим, – подошедший к ним Роберт мягко поцеловал Анджея в висок, – я устал стоять там, в одиночестве, – и, обращаясь к Мадлену, ласково добавил, - папа, я думаю, Робби уже понял, как правильно посыпать лепестками коврик.

- Марш на свое место, – разозлился Мадлен и, сунув корзинку в руки Робби, грозно посмотрел на Анджея и Одина, - начинаете шествовать с правой ноги.

Мадлен махнул рукой дирижёру, и маленький оркестр начал вступление.

- Шествовать! – шепотом веселился Один, – сколько помпезности в таком маленьком омеге!

- Вас что-то не устраивает, любезнейший? – Мадлен грозно посмотрел на альфу, который был больше его по размеру чуть ли не вдвое.

- Простите, Мадлен, этого солдафона,- Анджей, не стесняясь, ткнул локтем деду под ребра, - он не понимает разницу между маршем на плацу и свадебной церемонией. Простите убогого, а?

Анджей грозно посмотрел на деда. Один радостно оскалился, в его понимании именно так должна была выглядеть дружелюбная улыбка. Анджей дернул его за руку:

– С правой ноги! – и шагнул на дорожку.

- НЕТ! – взвизгнул Мадлен, – вы все делаете неправильно! Сначала вступление, потом небольшая пауза, как сигнал для вас, и на следующем такте вы делаете шаг с правой ноги ОДНОВРЕМЕННО. То есть вместе! А не по очереди, – Один с восторгом наблюдал, как внизу бушует маленький омега, – ЕЩЕ РАЗ! Идете медленно и торжественно! Шествуете, а не маршируете!

Оркестрик опять заиграл вступление. Дождавшись и паузу, и такт, дед с внуком одновременно вступили на край красной дорожки. Анджей, идя по дорожке, опирался на согнутый локоть деда. Проходя мимо родителей, он внимательно оглядел их. Те с мученическим видом сидели в углу на стульях, недовольно поджав губы.

- Ты мне напоминаешь моего супруга, Клиэмэйна, – вдруг сказал Один, - он тоже был сильным и дерзким, как ты, но только рыжим, как Теодор.

- Тео – блондин, он просто покрасился, - машинально поправил деда Анджей, – а где вы с ним познакомились?

- В спортивном лагере, – улыбнулся дед, – он был такого крепкого сложения, что все его считали альфой. А потом у него внезапно началась течка. Никогда не забуду его глаза, когда он понял, что я чую его, - дед ухмыльнулся, – он решил, что сможет сбежать от меня! Я гнался за ним, как волк за оленем! А когда я его догнал, он разбил мне нос и укусил за губу! Но я сделал его своим, у него был такой бешенный темперамент, - дед зажмурился от удовольствия, вспоминая свою юность, – когда через пару дней нас нашли, я был весь избит, поцарапан и покусан за разные части тела. Но! На нем стояла моя метка! Он был сильным и гордым, как раз таким, каким и должен быть супруг главы клана. А сколько рубашек он на мне порвал!

- М-м, так это у тебя наследственное, как я понимаю? – довольный Роберт предложил свою руку Анджею, – Ну, я имел в виду ненависть к рубашкам, – Роберт наслаждался румянцем Анджея.

Дед довольно поднял брови, и, отступив на шаг назад, окинул взглядом Анджея. Довольно хмыкнув, достаточно громко пробубнил.

- Ну, и повезло же этому Роберту!– потом будто, что-то вспомнив, притянул Анджея к себе и грозно сказал ему прямо в непонимающие глаза, – ты моей крови, не забывай этого. Ты настоящий Мак-Грегор! Не то, что мой сынок, было так больно видеть копию моего Клэя с вечным испугом в глазах. Мой Клэй никогда никого и ничего не боялся! И ты никого не бойся!

Один отпустил Анджея, тот с улыбкой посмотрел на Роберта.

- Как хорошо, что ты на моего деда не похож, – Анджей вдруг прижался к своему альфе, – Когда ты рядом, мне так хорошо и спокойно, что хочется свернуться клубочком и мурлыкать, как котенок.

Роберт обнял омегу и поцеловал в макушку.

- СТОП! – опять взвизгнул Мадлен, – целоваться и обниматься будете после обмена кольцами. Да что же это такое! Вы что, сговорились издеваться надо мной? – и, обращаясь к Одину, ехидно спросил, – что это за пожелание жениху? Наш Анджей и так