Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Хороший мальчик. В конце концов, он на самом деле был человеком.

— Ты прав, прав, — сказала я, проведя языком вокруг рожка мороженного, что было не совсем честно по отношению к бедному Аарону. — Ты никогда не относился ко мне, как к куску задницы — просто как к занозе в твоем боку, — подмигнула я ему, чтобы смягчить удар, но сложно злиться на парня, когда в уголке его резкого рта было немного кетчупа. Он убрал его быстрым щелчком языка, и я задрожала. — Но сейчас у нас лучше обстоят дела, не так ли?

— Как я могу теперь плохо обращаться с тобой? — спросил он в ответ, еще раз откусив от своей еды, и на мгновение закрыл глаза, пока жевал. Он снова открыл их, обращая внимание на меня. — После всего, что случилось с…, — на мгновение Оскар замолчал, опуская остатки еды в обертку и тщательно вытирая пальцы салфеткой. Меня всегда выбивало из колеи, когда он был одет во что-либо, кроме костюма. Прямо сейчас, конечно же, он был в такой же черной толстовке и черных джинсах, как и остальные, но он — единственный из парней Хавок, у которого видно лишь немного кожи поверх забитого рукава. — Выкидышем.

— А, это, — сказала я, наконец, перестав сексуально исследовать мороженое и с хрустом откусив край рожка.

Мои глаза метнулись обратно к Кэлу, когда он слеза вниз по столбу знака, и Сара Янг как раз во время посмотрела в его сторону. Клянусь, я видела, как она вздохнула в своем Субару. После того, что выглядело как спор с Константином, она завела машину, и они оба уехали.

Должно быть, они насмотрелись на то, как мы трахаемся, едим и общаемся, как нормальные подростки. Здесь ни на что смотреть, господа. Мы точно не убивали грязного, ебанутого извращенца по имени Мейсон Миллер. Должна сказать, что мне определенно не будет видеться его призрак или призрак Джеймса Баррассо ни сейчас, ни потом. Я ни чувствую, ни грамма вины за метафорическую кровь, окрашивающую мои пальцы.

— Это, — повторил Виктор, испустив долгий вздох и наконец, повернувшись ко мне. Эта суровая одержимость в его взгляде заставила меня дрожать, и я знала, что, когда мы вернемся в наше отвратительное убежище, я, скорее всего, раздвину перед ним ноги и подчинюсь диким, первобытным толчкам его бедер. — Хочешь поговорить об этом?

— Это даже не был выкидыш в привычном смысле, — начала я, но это как бы отговорка. — Это была биохимическая беременность, это означает, что яйцеклетка оплодотворяется, но так и не имплантируется в матку. Если бы у меня в больнице не взяли кровь, то я могла бы никогда и не узнать…

— Не преуменьшай это дерьмо, не со мной, — сказал Виктор, его слова были грубыми и очень близки к каденции его обычных приказов. Но еще в них была боль, и я должна помнить, что не была единственным человеком, испытывающим ее. Это причиняло боль ему, а если больно ему, то больно и мне тоже. Я посмотрела на него извиняющимся взглядом, и он вздохнул. — Но я рад, что ты в порядке.

— Я не в порядке, — сказал Аарон, когда Каллум снова присоединился к нам, бросив баллончик в ближайшую мусорку, а потом залез на капот Каморо и сел в приседе.

Мгновение Хаэль смотрел на него, а затем вернул свое внимание ко мне. Я вспомнила тот день у дерьмового трейлера Билли Картера, когда Вик предупредил меня не прикасаться к машине Хаэля. Полагаю, его сладенький броманс с Каллумом позволяет исключение из этого правила.

— Я тоже, — добавил Хаэль, пожимая большими плечами. — Но мне немного лучше, зная, что Мейсон — это пунцовое пятно на стене «КККайз».

Я закинула остаток мороженного в горло, вдумчиво жуя его.

— Это вызовет больше уважения к нам среди остальных членов Хавок, стоящих ниже в иерархии, — размышлял Каллум, когда Виктор протянул ему остаток картошки фри с сыром и чили.

Кэл взял их, положив корзинку между ботинками, пока все еще сидел приседом на капоте.

Через парковку я увидела, как Вера вылезала с пассажирского сидения другой красивой, маленькой, винтажной машины. На ней был совершенно другой наряд, нежели в клубе, и она ненадолго остановилась, чтобы помахать мне. Я помахала ей в ответ.

— Восстановлен с нуля, респект и уважуха, — пробормотал Хаэль, когда заценил ее пару в машине.

Он знал каждого ученика Прескотта с классической машиной и слишком много деталей про их проекты по восстановлению репутации. Иногда он забывал имя человека, но помнил создателя и модель машины. Мы все проигнорировали его, пока он потирал свой пах, как делал Аарон, когда дело касалось моего сексуального сосания рожка мороженного.

— Смерть Мейсона осложнит процесс убеждения любого, кто стоит на уровнях ниже него, прийти за нами. Если учесть еще смерть Джеймса, потерю Расса Бауэра и Уилла Маркета, то не останется ни одного придурка в этой банде, кто добровольно согласится на проект восстановления, — сказал Виктор, все еще смотря на меня, словно потеря этой беременности все еще сильно отягощала его мысли.

Он говорил про дела, но думал про личное дерьмо.

— Эй, — сказала я ему, слезая с капота и вставая перед ним.

Он не позволил мне просто стоять там, так что вместо этого он схватил меня и притянул к себе на колени, напоминая мне о том дне, когда он отвез меня в заброшенную тюрьму и сказал, как сильно мы нуждаемся друг в друге.

«Мне нужен способ, чтобы выпустить своих демонов, а тебе — способ, чтобы противостоять им».

Блять, это было сексуально. И как я просто не умерла на месте? Мои пальцы скользили вверх по округлым изгибам его татуированных рук, свитер снят, чтобы я могла лучше рассмотреть натянутую на его крепкой груди хлопчатобумажную рубашку. Не удивительно, почему Офелия боялась своего сына. Ей следует. Их разногласия далеко не только профессиональные — они очень личные. Когда я позволила себе подумать, что малыш Вик страдал от рук богатых извращенцев, то выходила